Тибетский комплекс око возрождения: Око возрождения. Древняя практика тибетских лам — Питер Кэлдер

Фитнес-тур «Око возрождения» с Аленой Мордовиной

Я познакомилась с древней тибетской практикой благодаря повести Питера Кэлдера «Око возрождения. Секреты омоложения. Древняя практика тибетских лам». Книга впервые увидела свет еще в 1938 году, но популярность и известность пришли к ней лишь в конце прошлого века.

В книге автор повествует о приключениях полковника Генри Брэдфорда во время его службы в Индии. В маленьком городе полковник познакомился с ламой Кы-Ньям, который привел его в тибетский монастырь. Генри остался там жить, начал изучать местный быт, философию, стиль жизни и практику омоложения, у которой есть два варианта названия: «Пять тибетских жемчужин» и «Око возрождения». Именно благодаря этой секретной технике монахи и другие люди, жившие в монастыре и его окрестностях, были сильными, выносливыми и молодо выглядели.

Полковнику позволили распространить знание об этой технике по возвращении на родину. В Англии он начал проводить бесплатные занятия, чтобы поделиться полученными знаниями. Интересный факт: он столкнулся с тем, что ученики пропускали классы, за которые ничего не платили. Брэдфорд сделал вывод, что люди не ценят то, что им достается безвозмездно, начал брать плату за занятия и вскоре собрал большую группу единомышленников.

В книге описана та самая техника — это пять ритуальных действий. Также есть дополнительное шестое, но его полковник рекомендовал делать только тем, кто принял обет безбрачия, чтобы аккумулировать сексуальную энергию и использовать ее как дополнительный источник омоложения.

По словам полковника, если вы решили выполнять «Пять тибетских жемчужин», то обратной дороги нет и бросать практику нельзя. Однако многие мои знакомые начинали выполнять эту практику, затем забывали о ней, но ничего страшного с ними не происходило. По сути, в книге описаны виньясы — короткие связки, состоящие из нескольких асан, их нужно выполнять в динамике от 4 до 21 повторения. Элементы практики «Око возрождения» нередко используют как подготовительный разминочный комплекс перед основным занятием.

Некоторые современные мастера телесных и духовных практик развивают тему «Ока возрождения», формируя свой подход и составляя свои комплексы, которые иногда довольно сильно отличаются от оригинальной версии Питера Кэлдера. В фитнес-туре на Тенерифе мы каждый день будем осваивать новый комплекс, чтобы ощутить эффект от первоначального варианта «Ока возрождения» и его современных интерпретаций.

Также мы будем ежедневно выполнять энергетический массаж лица и «Аэробику для кожи и мышц лица» — так назвала свою методику Кэрол Мэджио, один из лучших мировых специалистов по фейсбилдингу. В этой практике 14 основных и 9 усложненных упражнений, с помощью которых можно сделать кожу более молодой и подтянутой в любом возрасте. Мне практика нравится тем, что в ней мы не просто работаем с мышцами лица, но и осознанно направляем энергию в разные зоны, а также используем технику, идентичную йоговской мула-бандхе. Это уже не просто аэробика, а самая настоящая йога для лица!

И конечно, в туре, посвященном секретам молодости и долголетия, мы обязательно будем выполнять практики для здоровья позвоночника. От его состояния напрямую зависит наш биологический возраст. На занятиях вас ждут «Техника омоложения позвоночника», медитация «Позитивное зеркало» и много других интересных практик.

Присоединяйтесь! Жду встречи с вами в солнечной Испании!

«Око возрождения» тибетский комплекс омоложения и здоровья организма | Health & Beauty

07.11.2021

Если изучать долго какие-то практики монахов Тибета, и тебя не задумываясь спросят о самом интересном и полезном комплексе, то пожалуй многие ответят, что это «Око возрождения». Многие могут знать его под названием 5 тибетцев или 5 жемчужин Тибета. Но первоначально никто и не знал о таком комплексе, пока Питер Кэлдер не выпустил свою знаменитую книгу «Древний секрет источника молодости» в котором полностью рассказал о системе ока возрождения и подарил европейцам такие важные знания. Но чем она хороша? Что дает организму? И как делать? Давайте посмотрим.

Natura sanat, medicus curat morbos. «Лечит болезни врач, но излечивает природа.»

 Гиппократ — философ, целитель, древнегреческий врач

Об омоложении, здоровье и системе «Око возрождения»

Монахами Тибета данный комплекс был предложен больше как духовная практика, нежели как гимнастика в целом, но в погоне за омоложением он больше стал полноценной зарядкой. В свою очередь, чтобы добиться определенного результата и помочь организму в замедлении старения данный комплекс рекомендуется делать ежедневно, по моим наблюдениям и отзывам людей, что делают этот комплекс —  эффективность его снижается, как только перестаешь его практиковать.На чем же основывается его действие? Как вы уже наверное знаете, но у монахов Тибета нет анатомическо-физиологического обоснования на свои техники — они, как и аюрведа отталкиваются от энергий и центров энергий, которые называют чакрами, каждую чакры соотносят с органом гормональной системы (эндокринной системы). При правильной работе, как объясняет учение — чакра даёт определенные энергии и вихры, которые закручивают поле и делают его плотным и ровным, если же контур нарушается, то человек быстро стареет и его организм подвергается различным патологиям. Комплекс пять жемчужин и направлен на восстановление баланса чакр.

Но, если не отталкиваться от вышеизложенного учения, а анатомического воздействия на организм, то комплекс Око возрождения полностью включает в работу все мышцы тела, а также суставы и связки, тренируя их подвижность и эластичность. При этом, человек тренирует сердечно-сосудистую систему и координацию, а как считают ученые, чем выше развита координация и гибкость организма, тем он моложе на биологическом уровне. Также комплекс позволяет улучшать сон, работу систем малого таза, которая преимущественно отвечает за работу мочевыводящей и репродуктивной системы, ну и пищеварение в долгу не останется, а хорошая работа ЖКТ — это красивая кожа лица и тела. При долгой практике комплекса Тибета человек становится более спокойным, сдержанным и эмоционально стабильным.

Можно ещё долго расписывать преимущества комплекса, но тут стоит напомнить, что из-за того, что гимнастика активизирует работу всего тела и опорно-двигательного аппарата — стоит поговорить со специалистом о том, что вы собираетесь делать, если это требуется и у вас есть сложные патологии в анамнезе.

Око возрождения — практикуем:

Комплекс состоит из 5 упражнений, каждое упражнение монахи Тибета рекомендуют повторить 21 раз, при этом, если вам сразу не удается такая нагрузка — начинают с малого количества повторов (например, с 3) и постепенно увеличивают число повторов.

Упражнение номер 1: Встаньте прямо, ноги на ширине плеч, руки в стороны, живот подтянут, взгляд вперед. И начинайте медленно вращаться по часовой стрелке. Делайте упражнение медленно, если чувствуете, что голова кружиться заканчивайте упражнение и немного посидите, прежде чем делать следующий этап

Упражнение номер 2: Ложимся на пол, на спину. Начинаем поднимать голову и ноги: подбородок образует прямую линию с грудной клеткой, руки вдоль. Вместе с подъёмом головы мы поднимаем и ноги так, чтобы они образовали прямой угол — во время подъема мы делаем вдох, а на выдохе опускаем голову и ноги вниз 

Упражнение номер 3: Встаем на колени, ладони располагаем под ягодицами. Наклоняем голову вперед, поджимая подбородок к груди, затем медленно запрокидываем голову назад, одновременно прогибаясь в позвоночнике, расправьте грудь, чтобы сохранять равновесие руками можно поддерживать себя за бедра. Когда наклоняете голову вниз — делаем вдох, а запрокидываем голову — выдох

Упражнение номер 4: Садимся на пол, ноги вытянуты, руками опираемся о пол, спина полностью прямая. Делаем глубокий вдох и опираясь на руки поднимаем корпус так, чтобы тело было параллельно полу, на выдохе мягко опускаемся. Затем повторяем упражнение

Упражнение номер 5: Ложимся на живот — упор на ладони и пальцы ног, вы должны слегка прогнуться в позвоночнике. Шея и голова тянутся вверх, а ваши колени и тазовая область не касаются пола. Стопы и руки стоят на ширине плеч. Делаем вдох, голова тянется вверх и начинайте поднимать таз вверх, а голову опускать вниз. Должен получиться своеобразный треугольник. Ноги прямые, на выдохе возвращаемся обратно в первую позицию. Упражнение очень хорошо прорабатывает пресс и пищеварение, уменьшая жировые отложения на животе (в йоге вы можете встретить это упражнение под названием: собака мордой вниз и собака мордой вверх)

На этом гимнастика и заканчивается, вы можете посидеть и отдохнуть.

Оставайтесь красивыми и здоровыми. Помните, что статья несет ознакомительный характер. При наличии серьёзных патологий консультируйтесь со специалистом.

здоровьейогафитнескрасотагимнастика

Поделиться в социальных сетях

Вам может понравиться

Как понимать перерождение?

Вопросы, связанные с перерождением — от того, как оно работает, до того, реально ли оно вообще — на протяжении тысячелетий вдохновляли и разделяли буддистов. В этом отрывке из своей книги «

Возрождение » Роджер Р. Джексон раскрывает сложность всего этого и предлагает четыре основных подхода к включению (или не включению) этого в нашу собственную практику.

Фото Филиппа Франжьера.

Работы философски настроенных исследователей буддизма, опубликованные за последние несколько десятилетий, обнаруживают удивительное разнообразие точек зрения на перерождение, начиная от преднамеренного молчания и заканчивая прямым отрицанием и принятием доктрины на метафизических, эмпирических или других основаниях.

Некоторые авторы, желающие поставить буддизм в диалог с современной философией и наукой, довольствовались отказом от традиционной космологии и метафизики — особенно понятия перерождения. Так, философ и нейробиолог Оуэн Фланаган пишет в книге «Мозг бодхисаттвы » о своем желании «натурализировать» буддизм в рамках современного философского дискурса, отчасти путем вынесения за скобки таких недоказанных и, вероятно, недоказуемых понятий, как перерождение, кармическая причинность, нирвана, магические силы, небеса. и ады, и нефизические состояния ума. Точно так же в своем бестселлере Почему буддизм верен , журналист Роберт Райт уточняет, что буддизм, который он называет «истинным», не «сверхъестественные» или более экзотические метафизические части буддизма — реинкарнация, например, — а скорее… натуралистические части: идеи которые полностью соответствуют современной психологии и философии». Даже философ и исследователь буддизма Джей Гарфилд указывает в начале своей книги «Привлекательный буддизм: почему это важно для философов », что он «не будет обсуждать буддийские теории перерождения, кармы или подходы к медитации… не потому, что я считаю их неважными». …[но] потому что я не вижу в них основных мест взаимодействия с западной философией». Основное предположение здесь, очевидно, состоит в том, что большинство современных философов и ученых просто не будут рассматривать нефизикалистские объяснения операций разума, не говоря уже о вере в жизнь после смерти. Аналогичное отношение демонстрируют западные буддийские ученые-практики, стремящиеся привести традицию в соответствие с современной культурой. Стивен Бэтчелор, например, исследует ряд буддийских рациональных, эмпирических и этических оправданий перерождения, находит их в лучшем случае неубедительными и заключает, что

…все картины рая и ада, или циклов перерождений, которые я рисую, просто служат для замены подавляющей реальности неизвестного тем, что известно и приемлемо…. Цепляться за идею перерождения вместо того, чтобы относиться к ней как к полезному символу или гипотезе, может быть духовно удушающе. Если мы сможем воспринимать буддизм как постоянное экзистенциальное столкновение с нашей жизнью здесь и сейчас, то мы только выиграем, освободившись от таких представлений.

Точно так же и даже более прямо Ричард Хейс утверждает, что потенциал буддизма на Западе «никогда не будет реализован… [пока] он не будет очищен от некоторых азиатских привычек, которые он приобрел на протяжении тысячелетий», и продолжает указать, что первыми из учений, которые следует отбросить, «являются препятствующие доктрины… перерождения и кармы… [размышление над которыми] притупляет ум и ослабляет способность рассуждать» — хотя он также допускает, что это может быть полезным художественная литература для буддистов, стремящихся найти свой путь в современном мире. Бэтчелор и Хейс знают буддизм достаточно хорошо, чтобы признать важность перерождения для традиционных буддистов, но оба убеждены, что возможно быть буддистом, не воспринимая доктрину буквально, и продолжают представлять, на что мог бы быть похож неметафизический буддизм.

Стандартным аргументом в пользу перерождения в индийских и тибетских буддийских философских кругах была Дхармакирти, известная своей сложностью. Ричард Хейс резюмировал и частично перевел ряд аргументов Дхармакирти против материализма и в пользу перерождения, отметив попутно, что, какими бы изобретательными они ни были, им не удается полностью разрушить материалистические утверждения о физической основе ума или установить ум как в конечном итоге не зависит от физических причин. В своем исследовании 2012 года проблемы интенциональности в буддийской и современной философии разума Дэн Арнольд обвинил Дхармакирти в том, что он обсуждает ментальную причинность в терминах, которые на самом деле основаны на модели физическая причинность, которую мы наблюдаем в мире, указывая на то, что современные когнитивные философы часто избегают такого классического причинного языка, пытаясь понять, как работает разум, и что это сделало бы случай, подобный случаю Дхармакирти, скорее проще, чем сложнее. спорить.

Четырнадцатый Далай-лама неоднократно переформулировал аргументы Дхармакирти в пользу перерождения в своих беседах и опубликованных работах, особенно, пожалуй, в его обсуждении буддизма в отношении науки, Вселенная в одном атоме. Он знаменито заявил, что если буддийская доктрина противоречит неопровержимым научным данным, то эту доктрину следует отбросить, и в случае традиционной теории плоской Земли он предложил именно это. Однако когда дело доходит до перерождения, он утверждает, хотя и не так многословно, что, поскольку отсутствие доказательств не является свидетельством отсутствия, он не может признать, что доктрина была опровергнута. Он продолжает излагать аргументы Дхармакирти, по крайней мере в общих чертах, и настаивать на том, что, хотя связь между неврологическими событиями и психическими расстройствами может быть более тесной,0003 обычных психических состояний, чем верят традиционные буддисты, остается возможность существования экстраординарных психических состояний, не зависящих от нервной системы, а именно медитативного опыта продвинутых тантрических йогов, особенно тех, кто вошел в посмертную концентрацию на природа ясного света ума, известная как тукдам . Далай-лама даже поощрял нейробиологические исследования медитирующих в тукдам, хотя еще предстоит выяснить, будут ли они свидетельствовать в пользу материалистической или буддийской позиции в отношении ума и тела: присутствие тонкой нейронной активности у таких созерцателей может вызвать пересмотр нынешних представлений о смерти, но не докажет, что йог, вышедший из тукдам, переходит в другое царство; в то время как отсутствие нервной активности не гарантировало бы, что медитативное состояние, предполагаемое традицией, а не происходит, а только то, что оно клинически не поддается обнаружению. И если оно реально, но не поддается обнаружению, то наши нынешние определения смерти — и сознания — безусловно, потребуют переосмысления.

Другие современные мыслители пытаются оправдать перерождение и буддийскую метафизику разума и тела не путем переформулирования аргументов Дхармакирти, а путем принятия альтернативных научных космологий, которые делают разум или сознание, а не материю, движущей силой во вселенной, отсюда его переход от от одной жизни к другой относительно беспроблемно. Б. Алан Уоллес долго и страстно утверждал, что предубеждение науки против субъективных переживаний «от первого лица» как источника знаний одновременно переоценивает надежность научных «третьих» измеримых методов и недооценивает роль и надежность того, что часто игнорируется. как «чистая субъективность». Это особенно верно на квантовом уровне, где оказывается, что разум играет активную роль в формировании так называемой внешней реальности. В самом деле, говорит Уоллес, важным следствием передовых исследований в области квантовой механики является то, что Вселенная должным образом понимается не как физическая система, как настаивала классическая физика, а как «в основе своей система обработки информации, из которой возникает материя». возникает на более высоком уровне реальности». Он добавляет:

В макроскопическом масштабе это означает переход от материалоцентрического взгляда на вселенную к эмпирикоцентрическому взгляду на вселенную, а в микрокосмическом масштабе это требует перехода от нейроцентрического к эмпирикоцентрическому взгляду на человеческое существование… [в котором] смысл принципиальный.

С этой точки зрения легче поддерживать независимость разума от тела, а перерождение легче защищать. В чем-то похожем Дэвид Лой предлагает «новый эволюционный миф», вдохновленный работой историка культуры Томаса Берри (1914–2009), в котором вселенная рассматривается как организм, а «эволюция — как творческое ощупывание самоорганизующегося космоса, который становится все более самоосознающим». Если, как следует из такого сценария, «сознание является базовым — если может существовать рудиментарное осознавание даже на квантовом уровне, как сейчас верят некоторые физики, — тогда может быть некоторое правдоподобие представления о санкарах [кармических образованиях], сохраняющихся после смерти. » Это может не привести к индивидуальному выживанию, как это обычно описывается традиционными буддистами, поскольку в отсутствие возрождающегося «я» существует просто пустота/бесконечность, которая является природой космоса, который бесконечно ищет и принимает форму после того, как переродится. форма; в этом смысле, заключает Лой, «существует всего лишь перерождения», но ничего похожего на индивидуальное бессмертие. Стоит вкратце отметить, что позиции Уоллеса и Лоя, хотя и находятся под влиянием радикальных интерпретаций современной физики и космологии, также пахнут «идеализмом» йогачары и во многом совместимы с такими созерцательными традициями Махаяны, как дзен, тантра и т. , и Великое Совершенство.

Выходя из мира метафизики, мы обнаруживаем, что ряд современных буддийских мыслителей стремятся продемонстрировать перерождение, апеллируя к эмпирическим данным, будь то результаты научных исследований или медитативного опыта. Так, тибетский буддийский монах французского происхождения Матье Рикар считает, что «уверенность, возникающая в результате созерцательной практики или жизни с духовным учителем, так же сильна, как и уверенность, возникающая в результате демонстрации теоремы». быть наделено некоторой эпистемологической ценностью. Б. Алан Уоллес, настаивая на важности свидетельств «от первого лица» для познания мира и своей уверенности в избавлении от глубокого медитативного сосредоточения, утверждает, что опыт продвинутых созерцателей дает нам реальную информацию о мире, и что воспоминания о прошлых жизнях, часто обнаруживаемые такими йогами, могут поэтому быть надежными — отсюда и свидетельство возможности перерождения.

Даже «эмпирическое» доказательство перерождения — будь оно вообще — не обязательно подтвердило бы буддийскую теорию перерождения ни в общих чертах, ни в деталях.

Совсем недавно бхиккху Аналайо исследовал ряд современных оснований для принятия перерождения. Он глубоко вникает в исследования и истории болезни, записанные Яном Стивенсоном (1918–2007), который исследовал большое количество случаев, «предполагающих реинкарнацию», соглашаясь с тем, что есть небольшое количество случаев, которые действительно кажутся необъяснимыми без понятия перерождения. — и особенно подробно расследует случай, с которым он лично знаком, случай мальчика из Шри-Ланки, чей стиль декламирования палийских текстов был совершенно неизвестен в начале его жизни, но, как выяснилось на основе более поздних исследований, был распространенный в более раннюю эпоху, о которой мальчик утверждает, что у него есть воспоминания. Эти случаи, как говорит Стивенсон, наводит на мысль о перерождении, но едва ли убедительно. Как отмечает Эван Томпсон, исследования Стивенсона могут быть ошибочными по ряду методологических оснований, особенно в том, что касается задержки во времени между первым сообщением ребенка о воспоминании о прошлой жизни и временем, когда они были опрошены исследователями, что оставляет «большое количество информации». место для ложных воспоминаний и реконструкции постфактум». И Стивен Бэтчелор замечает, что даже если некоторые такие сообщения надежны, и некоторые люди пережили перерождение, «само по себе это не дает никаких доказательств ни того, что они сами переродятся снова, ни того, что кто-то еще переродился в прошлом или будет в будущем». Другими словами, даже «эмпирическое» доказательство перерождения — если бы оно существовало — не обязательно подтверждало бы Буддийская теория перерождения, в общих чертах или в деталях.

Следует добавить, что любые буддийские заявления о метафизических истинах, таких как перерождение, которые основаны исключительно на экстрасенсорных или других особых, «мистических» восприятиях, неизбежно должны сталкиваться со сравнением с утверждениями, основанными на особом опыте, в других религиозных традициях, которые могут указывать на совершенно иной способ «видеть» космос — и в отсутствие «третьего лица», общедоступных свидетельств, невозможно отдать приоритет тому или иному утверждению, кроме как на чисто догматических основаниях. Как выразился Уильям Джеймс,

Мистики не имеют права заявлять, что мы должны принять избавление от их особого опыта…. Максимум, о чем они могут просить нас в этой жизни, — это признать, что они устанавливают презумпцию… ибо они формируют консенсус и имеют недвусмысленный результат.

«Но, — прибавляет Джемс, — даже это предположение о единодушии мистиков далеко не прочно», ибо их единодушие растворяется при ближайшем рассмотрении, так как философские позиции и образы жизни, выработанные мистиками, весьма разнообразны, допуская, например, пантеизма, монизма, дуализма или теизма; аскетизм, празднование или баловство; и образы тьмы или света. Джеймс обсуждает мистицизм в целом, но даже если бы мы настаивали на сомнительном утверждении, что все совершенные буддийские «мистики», где бы они ни были, наслаждались одним и тем же видением космоса и его природы, эти мистические утверждения, включая заявления о том, что они видели реальность кармы и перерождений, — не могут служить доказательством сами по себе, поскольку вызывают неизбежное сравнение с выводами, сделанными мистиками других традиций, которые указывают в совершенно иных метафизических и космологических направлениях.

 

Хотя большинство буддистов досовременных буддийских культур принимали, а иногда и защищали традиционную буддийскую кармическую эсхатологию, очевидно, что с тех пор, как азиатские буддисты стали учитывать современность, а западные буддисты — азиатские традиции, те буддисты, которые удосужились вообще говорить о перерождении (а многие этого не сделали), обычно делали это, принимая тот или иной из четырех возможных подходов к перерождению: аргументы в пользу этого либо беспрекословно, либо на основе собственного анализа — наиболее распространенной аудиторией являются азиатские буддисты, будь то в Азии или на Западе. К ним относятся многие традиционно обученные монахи Тхеравады и тибетские ламы, причем последняя категория включает таких фигур, как Сакья Тризин, Дуджом Ринпоче, Лама Сопа Ринпоче и Калу Ринпоче. Многие из западных учеников этих учителей также приняли буквальную идею перерождения, хотя они не часто пишут о своих взглядах, а то, что они пишут, иногда трудно найти за пределами небольших буддийских трактатов и журналов.

(2) Неотрадиционалисты, стремящиеся обосновать традиционную космологию и метафизику в более «современных» терминах, составляют большую и разнообразную группу. Среди них мы могли бы назвать Роберта Турмана, который отстаивал истинность и важность классического понятия перерождения, но переформулировал его в терминах эволюции; Б. Алан Уоллес, который утверждал, основываясь на квантовой физике, что разум является более важным фактором в космосе, чем это допускает материалистическая наука, и в духе Уильяма Джеймса, что опыт от первого лица более надежен в качестве источник знания, чем допускают философы; Мартин Уилсон, который находит рациональные аргументы в пользу перерождения неубедительными, но считает несколько типов эмпирических или эмпирических доказательств очень многообещающими; и Четырнадцатый Далай-лама, который принимает многие предпосылки и выводы аргументов Дхармакирти о перерождении, но ограничивает их истинную применимость самым тонким уровнем операций ума и тела, допуская, что обычное сознание действительно может быть невозможным без нервной активности.

(3) Модернисты, не уверенные в буквальной истинности традиционной космологии и метафизики и, как правило, не убежденные аргументами в ее пользу, разными способами пытаются сохранить язык и образы кармы, перерождений и царств сансары, но переформулировать в символических, психологических или экзистенциальных терминах, более податливых современным чувствам. Стивен Бэтчелор с его «экзистенциальной» интерпретацией буддизма является наиболее выдающимся представителем такого подхода на Западе, но есть и многие другие. Алан Уоттс, например, понимал утверждения о прошлых и будущих жизнях как способ описания множественных социальных ролей, которые мы принимаем в нашей настоящей жизни. Чогьям Трунгпа Ринпоче, по-видимому, (по крайней мере временами) предпочитал в основном психологическое объяснение шести миров перерождения и традиционных представлений о смерти. Дэвид Лой переосмысливает представления о перерождении в рамках нового космологического мифа, который эффективно выводит их из традиционных рамок индивидуального выживания. Ричард Хейс считает перерождение в лучшем случае полезной фикцией.

(4) Как и представители других групп, секуляристы расходятся в своих мотивах и аргументах, но согласны с тем, что перерождение не имеет большого значения. Даже если ей учили Будда и его последователи в течение последних двух тысячелетий, она фактически излишня по отношению к истинному смыслу дхармы сегодня, как и в до н. э. Индия: способ понять реальность и жить мудро, сострадательно и осмысленно в нашей нынешней жизни и в общем мире, который мы разделяем. Таким образом, такие писатели, как Оуэн Фланаган, Роберт Райт и Джей Гарфилд, намеренно отложили возрождение, пытаясь связать буддизм с современной философией или психологией. Помолвленные буддисты либо полностью отвергают эту идею, как это сделал Б. Р. Амбедкар, либо в значительной степени игнорируют ее, как Тич Нат Хан и многие другие. И для многих современных людей, которые не идентифицируют себя как буддисты, но желают использовать буддийские идеи и техники медитации для определенных целей в своей повседневной жизни, перерождение в лучшем случае не имеет значения, в худшем — отвлекает, и в любом случае вряд ли стоит беспокоиться о нем. .

В различных контекстах Далай-лама Четырнадцатый может быть прочитан как буквалист, неотрадиционалист или модернист, и он даже предложил этику, которая может привести его к секуляристскому лагерю.

Эти категории следует воспринимать с большим недоверием: границы между одним и другим не всегда четкие, так что, например, не всегда ясна разница между буквализмом и неотрадиционализмом, а также разница между модернизмом и секуляризмом. Точно так же многие из обсуждаемых здесь мыслителей слишком сложны, чтобы отнести их исключительно к одной категории. Таким образом, в различных контекстах Далай-лама Четырнадцатый может быть прочитан как буквалист, неотрадиционалист или модернист, и он даже предложил светскую этику, которая может привести его к четвертому лагерю. Бэтчелора и Хейса можно отнести к модернистам, но они демонстрируют сильные секуляристские тенденции; действительно, Бэтчелор, со своей стороны, совсем недавно описал его как светский буддизм, хотя он представляет буддийские доктрины, включая возрождение, символически и экзистенциально, как это сделал бы модернист. И такая фигура, как Тик Нат Хан, который в значительной степени избегал обсуждения перерождения и, следовательно, выглядел «атеистическим», явно имел как традиционные, так и современные элементы в своем общественном служении — и, возможно, также в своих личных убеждениях.

Можно возразить, что сама попытка осмыслить буддизм с точки зрения современности, порождающая эти четыре категории, сама по себе открыта для критики. Большинство вышеупомянутых мыслителей пытаются тем или иным образом привести традиционную буддийскую космологию и метафизику в соответствие с современными западными идеями и практиками, либо просто сделать их понятными, либо защитить, либо отвергнуть, либо переосмыслить в менее традиционно «религиозном» ключе. линии. Однако можно предположить, что такие усилия проистекают из неспособности признать, что традиционный буддизм на самом деле почти полностью несоизмерим с современной наукой, психологией и эстетикой. Это позиция, занятая Дональдом Лопесом в его анализе «Научного Будды» — Будды, представленного современниками как полностью согласующегося в своей жизни и учении с научной перспективой и методами, разработанными в течение последних нескольких столетий на Западе. Лопес обнаруживает, что такого Будды никогда не существовало, и постулировать его — значит совершить серьезное насилие над тем, как буддисты традиционно понимали мир и жили в нем. По словам Лопеса, Будда и основанная им традиция во многом несовместимы с современными западными идеями и ценностями и должны быть признаны таковыми:0007

Старый Будда, а не Ученый Будда, бросил радикальный вызов тому, как мы видим мир, как мир, который мы видели две тысячи лет назад, так и мир, который мы видим сегодня. То, чему он учил, ничем не отличается, это не альтернатива, это противоположность. Что путь, который, как мы думаем, приведет нас к счастью, вместо этого ведет к печали. То, что мы считаем истинным, на самом деле ложно. То, что мы считаем реальным, нереально. Определенная ценность заключается в том, чтобы время от времени вспоминать об этом вызове.

Лопес, по сути, говорит: не пытайтесь привести буддизм в соответствие с наукой, психологией или современной философией, не пытайтесь оправдать его, не пытайтесь переосмыслить его; скорее, понимайте это как радикальную критику современности и ее самоуспокоенности. Возможно, тогда это пятый подход: буквализм как радикальная культурная критика. Подход Лопеса требователен, поскольку он заставляет современных буддистов помнить о противоположных способах понимания мира, упражнение в «негативной способности», которую выдерживают лишь немногие. Я ожидаю, что подавляющее большинство выберет один из четырех подходов к перерождению, описанных выше, или их комбинацию. Каждому из них, я полагаю, предстоит сыграть свою роль в продолжающемся разговоре буддистов о том, как следует представлять и реализовывать традицию в современном мире: буквалисты напоминают нам о классическом буддийском мировоззрении, столь отличном от нашего; неотрадиционалисты предлагают способы отстаивать традиционную космологию и метафизику или что-то подобное; модернисты либо приостанавливают, либо отвергают классическую парадигму, но находят новые, неметафизические способы наполнить ее смыслом; в то время как секуляристы поднимают жизненно важные вопросы о том, сколько традиции можно отбросить за борт в процессе поиска места для буддизма в нашем разочарованном мире.

Моя собственная точка зрения — безусловно спорная — заключается в том, что та или иная форма модернизма лучше всего указывает путь вперед. Меня особенно привлекают различные формы «буддийского агностицизма», сформулированные в последние десятилетия. Этот термин был введен Стивеном Бэтчелором, но его можно уместно применить к любому мыслителю, который находит традиционные рациональные, эмпирические или основанные на вере аргументы в пользу перерождения проблематичными, но не отвергает эту идею прямо, признавая, что — с нашими нынешними ограничениями — мы просто не знаю, реальны ли прошлые и будущие жизни. Один интересный агностический аргумент исходит из неожиданного источника, покойного тибетского ламы Лати Ринпоче, который в 1986 беседа с Ричардом Хейсом показала, что жители Запада, не уверенные в карме и перерождении (которые, как признает Ринпоче, «не имеют абсолютного доказательства»), должны оставаться открытыми для возможности того, что традиционная космология и метафизика верны, и в любом случае вести себя так, как если бы они были истинным, живя этично и сострадательно. Таким образом, они создадут счастье для себя и других в этой жизни, а если будут и будущие жизни, то они будут счастливыми; и наоборот, если они ведут себя негативно, они принесут несчастье себе и другим в этой жизни и столкнутся с печальным перерождением, если перерождения будут. Как справедливо отмечает Хейс, этот аргумент сродни известному «пари» Паскаля относительно существования Бога и реальности окончательного суда. Оставляя в стороне вопрос о том, может ли столь предварительное принятие религиозных утверждений быть проблематичным само по себе в глазах Бога или из-за тонкостей кармы, мы можем согласиться с Хейсом в том, что Римпоче

…похоже, эти доктрины помещаются в мифическое пространство, а не в исторические или научные рамки. Доступ к этому мифическому пространству можно получить не логическим доказательством или методическим эмпирическим исследованием чувственного мира, а упражнением воображения, а затем наличием смелости воображения.

По мнению Хейса, чтение традиционной космологии и метафизики как мифа — как «вымысла» — позволяет современным людям представить образ жизни, совершенно отличный от их собственного, мало чем отличающийся от хорошего романа; В той же мере, в какой роман или другое произведение искусства может расширить нашу перспективу и облагородить нашу жизнь, взаимодействие с традиционным буддийским воображаемым позволяет современным буддистам более осмысленно войти в потоки буддийской жизни и придать смысл своей собственной жизни.

Освободившись от иллюзии совершенной объективности, почему бы не думать и не жить так, как если бы буддизм был истинным?

В том же духе Бэтчелор выбирает «срединный путь» агностицизма, в котором «не нужно ни догматически утверждать [перерождение], ни отрицать его; не нужно ни принимать буквальные версии, представленные традицией, ни впадать в другую крайность, полагая, что смерть — это окончательное уничтожение». Это, утверждает он, не повергает нас в нерешительность. Скорее, это позволяет нам, как и в дзэн, с безжалостной честностью противостоять «Великому вопросу жизни и смерти» и «является мощным катализатором действия, поскольку, перенося внимание с гипотетической будущей жизни на дилеммы будущего в настоящее время она требует… этики, основанной на сострадании», которая принесет радость в нашу жизнь и жизнь других людей. В своих работах Бэтчелор, кажется, двойственно относится к традиционной космологии и метафизике даже на символическом уровне; он часто подразумевает, что мы просто должны выйти за пределы этих устаревших концепций. Однако он также утверждал, что если бы он использовал традиционное буддийское видение: «Я попытался бы вести себя так, как будто существует бесконечное количество жизней, в течение которых я посвятил бы себя спасению живых существ».

Сам я без амбивалентности поспорил бы за то, что я называю «как бы агностицизмом». Моя позиция является агностической, потому что, подобно Хейсу и Бэтчелору (и многим другим), я не нахожу традиционные описания кармы и перерождения буквально заслуживающими доверия, и при этом меня полностью не убеждают аргументы в их пользу, будь то рациональные, эмпирические или основанные на вере; с другой стороны, я не исключаю, что такие описания (или что-то похожее на них) могут быть на самом деле правдой. Вселенная, в конце концов, необычайно странная.

В духе знаменитого утверждения Уоллеса Стивенса о том, что «мы верим без веры, без веры», я предлагаю жить так, как если бы таких описаний были правдой. Я не предлагаю просто принимать желаемое за действительное: если бы только были прошлые и будущие жизни, если бы только карма работала так, как говорит традиция, если бы только славное и совершенное состояние будды ждало нас всех в конце Радуга. Может быть, они делают, может быть, они не делают. Но, как на протяжении тысячелетий доказывали буддисты, на протяжении столетий утверждали западные гуманисты, а ученые недавно начали признавать, что мир на самом деле гораздо больше построен на наших идеях, стремлениях и предположениях — «как если бы», чем мы предполагаем, и прочный фундамент, который, как мы предполагаем, лежит под нами — «как есть» — найти гораздо труднее, чем мы предполагаем. Следовательно, не то чтобы, живя как будто некоторые доктрины верны, мы на самом деле убегаем от какой-то основы, объективной реальности, потому что эта реальность — хотя она, безусловно, накладывает на нас ограничения, особенно в момент смерти — оказывается в гораздо большей степени вопросом условности и гораздо менее «все так, как обстоят дела», чем мы думали. Поэтому, освободившись от иллюзии совершенной объективности, , а не думают и живут так, как если бы буддизм был истинным? Поступая так, мы наделяем себя возможностью настолько полно, насколько это возможно в эпоху скептицизма, войти в текущую, постоянно меняющуюся жизнь дхармы, принимая буддийские идеалы, рассказывая буддийские истории, излагая буддийские доктрины, выполняя буддийские ритуалы и воплощая их в жизнь. Буддийская этика имеет смысл для нас самих, обеспечивает определенное утешение другим и, возможно, в какой-то степени способствует улучшению несовершенного и находящегося под угрозой мира, в котором мы все живем.

 

Из Перерождение: Путеводитель по разуму, карме и космосу в буддийском мире , Роджер Р. Джексон (Shambhala Publications, 2022)

Тибетские ламы, реинкарнированные на Западе для поиска новых воплощений выдающихся умерших лам (монахов) с помощью комбинации психических средств и объективных тестов. Когда человек утверждается, он «возводится на трон» на прежнее место. Наиболее известно, что нынешний Далай-лама утверждает, что является четырнадцатым воплощением этой роли, каждый раз подвергаясь этому процессу в детстве.

Британская писательница Вики Маккензи, последовательница тибетского буддизма, вела хронику смерти и последующих официально подтвержденных перевоплощений трех тибетских лам, решивших прожить свои следующие жизни на Западе, чтобы распространять учения и практику своей древней традиции. По-видимому, это сбылось тибетское пророчество восьмого века: «Когда железные птицы будут летать, а лошади бегать на колесах, тибетцы будут рассеяны, как муравьи, по лицу земли, и Дхарма придет в страну краснокожих».0007

Содержимое

1. Тензин Осел Хита
2. Тензин Шераб Тулку
3. Тринлей Тулку Ринпоче
4. Другой Тулку
5. Источники
6. Концевые сноски

Тензин Осел Хита

Книга Маккензи 1988 года Мальчик-лама — это история восьмилетней жизни ее собственного духовного учителя, ламы Тубтена Еше, и его возрождения в качестве Оселя Хиты Торреса, ныне известного как Тензин Осел Хита. Книга является источником всей информации в этом разделе, если не указано иное.

Лама Еше родился недалеко от Лхасы в 1935 году, в семье крестьян-фермеров, который был признан ламой-экстрасенсом реинкарнацией настоятельницы тибетского женского монастыря. Настоятельница молилась, чтобы она переродилась и смогла нести буддизм тем, кто пребывал в духовной тьме. Мальчик Еше проявлял интерес к духовной жизни с самого раннего возраста, и когда ему было шесть лет, родители поместили его в монастырский комплекс. Он провел девятнадцать лет, медитируя и учась, ожидая, что проживет там всю свою жизнь, когда его мир перевернулся с ног на голову из-за китайского вторжения.

На фоне разграбления храмов, уничтожения бесценных произведений искусства и расправы над ламами китайскими солдатами двадцатипятилетняя Еше бежала через Гималаи в Индию. В переполненном лагере тибетских беженцев он снова начал преподавать, выучил английский язык и встретился с двумя людьми, которые помогли ему в деле всей его жизни: еще одним монахом, ламой Сопой Ринпоче, и Зиной Рачевской, молодой богатой русско-американской светской львицей, ищущей духовного пути. жизнь.

Эти трое основали в Непале духовный центр, обслуживающий жителей Запада. Со временем это стало глобальным движением, названным Фондом сохранения традиции Махаяны (ФПМТ). Еше провел остаток своей жизни, путешествуя по миру, давая учения и открывая центры.

Его подход был неортодоксальным, призванным модернизировать духовную практику, а его любящая и энергичная личность накладывалась на него. Еше был известен своим бескомпромиссным стремлением к совершенству в своих учениках, своим радостным смехом и крайней щедростью. Во время путешествий он носил западную одежду и пробовал местные развлечения, в том числе азартные игры в Лас-Вегасе, День гей-прайда в Сан-Франциско, аттракционы в Диснейленде и прогулки по Австралии.

Еше страдал врожденным пороком сердца и 3 марта 19 г.84 года, он умер в возрасте 49 лет в Калифорнии. Он оставался бодрым до конца, предсказав примерное время своей смерти.

12 февраля 1985 года родился сын у испанской пары, которая интересовалась тибетским буддизмом, познакомилась с ламой Еше и возглавила создание удаленного ретрита, названного Далай-ламой «Осел-Линг» в вершина самой высокой горы Испании. Когда она забеременела, Мария Хита Торрес пошутила, что, возможно, лама Еше искал мать.

Сообщается, что их сын Осел с самого начала был нетипичным ребенком, за которым в младенчестве было странно легко ухаживать, а по мере взросления он демонстрировал необычайную зрелость. Его поведение напоминало выдающихся тибетских лам в целом и Еше в частности. У многих людей, знавших Еше, была интуиция или сны, что Осел был его реинкарнацией. Далай-лама, размышляя о кандидатах на перевоплощение Еше, обнаружил, что имя Осел продолжает всплывать. По этим причинам семья поехала в Индию, чтобы проверить ребенка, хотя Озелу было немногим больше года, а такие тесты обычно проводятся только тогда, когда ребенку четыре или пять лет. Осел прошел тесты, узнав вещи Ламы Еше, и был официально «возведен на престол» в возрасте 23 месяцев.

Далай-лама переименовал Осела в Тензина Осела Ринпоче, и в возрасте трех лет он начал жить жизнью ламы в Копане, Непал, в центре, построенном ламой Еше (его семья жила поблизости).

Он также начал совершать поездки по центрам, основанным Еше в западных странах. На прямой вопрос Маккензи, был ли он ламой Еше, он ответил: «Нет, я Тензин Осел». Раньше я был ламой Еше».

В возрасте шести лет Осел поступил в монастырь Сера (переехавший в Индию после китайского вторжения), в котором обучался лама Еше. Однако в течение следующих нескольких лет он начал бунтовать против своего положения и в молодости покинул монастырь. Он получил западное образование и исследовал различные творческие возможности, включая музыку и кинопроизводство. Теперь он утверждал, что считает себя не буддистом, а «научным агностиком»3. Однако он не порвал полностью со своим прошлым и в 2017 году в возрасте 32 лет остался директором организации, основанной ламой Еше, читая лекции. и возглавить паломничество.4

Тензин Шераб Тулку

Тензин Тулку пишет на своем сайте:

Внешний вид может ввести в заблуждение. Сначала я, наверное, покажусь просто еще одним канадцем лет тридцати. Я нервничаю, когда моя работа просрочена, я смотрю вирусные видео, играю в видеоигры, хоккей и ритм-гитару в рок-группе. Но для близких друзей и семьи я также реинкарнация тибетского буддийского монаха.5

Тензин Шераб Тулку родился в 1972 году, и его родители назвали Элайджей Ари, первоначально протестантом и евреем, основавшим небольшой центр тибетского буддизма в Ванкувере, Канада.

В возрасте трех лет Элайджа начал рассказывать о своей прошлой жизни в Тибете и рассказывал много подробностей. Это привлекло внимание известного ламы, который узнал имена, упомянутые мальчиком, как имена лам Тибета. Способность Илии сознательно вспоминать события и знакомых из его прошлой жизни редка даже среди тибетских буддистов6. видное место для медитации в пещере до того, как китайцы вторглись в Тибет, и однажды сказал, что переродится в месте, куда вам понадобится «небесная лодка», чтобы добраться до него. С тех пор о нем ничего не было слышно7. Далай-лама переименовал его в Тензина Шераба. Он внешне похож на геше Джаце, с глубоко посаженными глазами и отчетливо выступающими бровями, как заметила Маккензи, когда Тензин показал ей фотографию геше Джаце. 8  Позже его узнал лама Тубтен Еше, который впоследствии переродился как Тензин Осел Хита.9

Оставаясь в Канаде мальчиком и юношей, у Элайджи были трудности в школе отчасти из-за того, что он считал бессмысленными уроки, а отчасти из-за того, что его дразнили и травили за то, что он говорил о прошлой жизни. В возрасте четырнадцати лет, бросив школу, он решил отправиться в Индию и поступить в монастырь Сера, чтобы получить образование ламы. Здесь он почувствовал, что вернулся домой и что он, наконец, узнал что-то важное — как работает разум.

В возрасте двадцати лет Тензин вернулся на Запад и устроился на работу в газетный киоск в суровом районе Монреаля. Там он занялся религиоведением, затем отправился в Париж, чтобы продолжить изучение Тибета в Париже, и в возрасте 35 лет получил докторскую степень в Гарварде. Сейчас он живет в Париже со своей женой Эммануэль, преподает буддизм, тибетскую религиозную историю, религию и политику в различных академических учреждениях. Он также ведет сеансы медитации для групп и отдельных лиц. Он пишет:

Я думаю, что самым большим испытанием в моей жизни на Западе было прожить свою жизнь как тулку и как житель Запада. Это не всегда было просто; часто бывают случаи, когда одна сторона кажется более привилегированной, чем другая, когда я чувствую, что недостаточно медитирую или мало занимаюсь спортом. Однако до сих пор мне, кажется, удавалось справляться с этим и сочетать мои повседневные труды с жизнью на Западе, а также с моей духовностью и буддийской практикой.10

Маккензи цитирует слова Тензина: «Я переродился как житель Запада, чтобы соединить две культуры. Но все не так просто… Я чувствовал, что должен взять то, что может предложить тибетский буддизм, и облечь его в западные термины». мать-американка, приверженка тибетского буддизма родом из Санта-Барбары, Калифорния.12

По его собственным словам, он всегда хотел быть монахом: он был очарован монашескими одеждами и постоянно просил, чтобы его взяли в монастырь. Под присмотром тибетской няни он уже в восемнадцать месяцев мог говорить по-тибетски. Когда он играл в родительском центре, посетивший его видный лама узнал в нем реинкарнацию ламы Кхашапа Ринпоче, который руководил монастырем в Индии, а затем умер довольно молодым от туберкулеза. Сообщается, что он сказал, что хочет переродиться на Западе, и что он и его окружение снова встретятся на Западе. 13

Год спустя Тринлей вместе со своей семьей переехал в Дарджилинг, Индия, для традиционного обучения тулку у одного из узнавших его лам, Достопочтенного Калу Ринпоче. Ученик и учитель путешествовали по миру в течение следующих десяти лет, причем ученик часто выступал в роли переводчика учителя. В двенадцать лет Тринлей продолжил свое буддийское образование в монастыре во французских Альпах, а в семнадцать начал одновременное западное образование в области философии, гуманитарных наук и тибетологии в Сорбонне и других французских и английских учебных заведениях, работая над докторской степенью. Сообщается, что он сказал

Если бы я мог помочь европейским людям понять буддизм, я бы хотел это сделать. Здесь это ново, и большинство людей не понимают настоящей дхармы. Им нравятся забавные вещи, такие как картины, троны, религиозные предметы. Но буддийскую философию, которая может коренным образом изменить вашу жизнь, я хотел бы объяснить».14

В настоящее время Тринли путешествует по Европе, Азии и Америке, обучая буддийской философии и практике. 15 Он также передает буддийские учения с помощью видео.16

В сообщении об открытии нового буддийского центра Тринлей снова раскрывает свою приверженность распространению буддийской практики и философии на Запад:

Такое место имеет большое значение, поскольку оно обеспечит основу и структуру, необходимые для продолжения передачи подлинных буддийских учений в Соединенных Штатах. Там соберутся многочисленные подлинные мастера и учителя, чтобы поделиться своей мудростью. Сокровища буддийской литературы, составленные на разных языках за последние двадцать пять веков, будут собраны, переведены и доступны для всех. Центр станет местом, где люди смогут узнать о медитации, проницательности и доброте — качествах, столь необходимых для благополучия каждого. Я уверен, что этот Центр будет способствовать повышению осведомленности и миру во всем мире.17

Другой Тулку

Маккензи отмечает, что лама Осел, Тензин Шераб Тулку и Тринлай Тулку Ринпоче — не единственные тибетские ламы, переродившиеся на Западе. Она пишет: «Другие ламы появились в США, Новой Зеландии, Франции и некоторых других западных странах, и их тихо взращивают западные буддийские общины, к которым они принадлежат». В. (1988). Реинкарнация: мальчик-лама . Лондон: Блумсбери.

Маккензи, В. (1996). Возрождение на Западе: Мастера перевоплощения . Нью-Йорк: Марлоу.

Примечания

• 1. Mackenzie (1989), стр. 47. «Дхарма» относится к буддийским учениям, а «краснокожие» — к представителям Запада.
• 2. Маккензи (1989), стр. 177.
• 3. Понтонес, Д. Пробуждение Оселя: ребенок против своей судьбы. Журнал Babylon
  , 14 июня 2009 г., стр. 56–63.
• 4. «Тензин Осел Хита», согласно FPMT, получено 1 июля 2017 г. с http://fpmt.org/fpmt/osel/.
• 5. Тулку Т., «Моя история». Получено 1 июля 2017 г. с http://www.tenzintulku.com/index.php/en/my-story.
• 6. Маккензи (1996), стр. 11-40.
• 7. Мазкензи (1996), стр. 14.
• 8.