Как глобальные проблемы связаны между собой: Глобальные проблемы человечества — что это? Определение и примеры

Содержание

Глобальные последствия локальных ошибок — ECONS.ONLINE

Фото: John Nguyen | PA Images | ТАСС

Экономика

Мировая экономика

Регулирование

Экономики стран связаны между собой, и политика одной так или иначе отражается на других, что часто считают аргументом в пользу большей глобализации управления. Однако мировые проблемы обычно обусловлены сбоями внутренней политики, а не нехваткой координации.

25 сентября 2019 | Диана Асонова Эконс

Мировая экономика глубоко интегрирована. Складывается впечатление, что решение любых проблем требует большей международной кооперации и лучшего глобального управления: сохранение климата, финансовая стабильность, интернет-безопасность – многие глобальные вызовы требуют совместных ответов. Однако существующие сбои возникают не от слабости глобальной координации, а от дисбалансов внутреннего управления, считает известный экономист, профессор Гарвардской школы Кеннеди Дэни Родрик. В этих случаях традиционные международные соглашения, направленные на углубление глобализации, бессильны: эффективными были бы глобальные механизмы, способствующие повышению качества регулирования на национальном уровне.

Родрик, известный своими исследованиями международной экономики и глобализации, сформулировал причины, по которым наднациональное регулирование экономики оказывается бессильно в решении насущных задач глобализованного мира. Основные тезисы он представлял на посвященной экономическому развитию конференции Всемирного банка минувшим летом.

Всеобщая взаимосвязь

Взаимная зависимость экономик разных стран приводит к размытию различий между внутренней и внешней политикой, указывает экономист. Практически любое решение внутренней политики откликается во внешнем мире. При этом институты в каждой стране имеют свои индивидуальные особенности, обусловленные конкретными историческими, социокультурными и экономическими обстоятельствами. Поэтому непонятно, в каких случаях глобальные правила должны получать приоритет над национальными различиями и диктовать общие решения для всех, отмечает он.

Например, ограничения скорости движения по автодорогам и акцизы на топливо считаются сугубо внутренним делом, хотя они влияют на спрос страны на нефть и, соответственно, на мировые цены. В то же время установление сельскохозяйственных субсидий, пошлин на импорт автомобилей или введение льготного налогового режима, будучи, казалось бы, мерами внутренней политики, будут рассматриваться как влияющие на мировой рынок и требующие межстрановой координации.

При этом формальные критерии, по которым одна группа мер отделяется от другой, неочевидны, рассуждает Родрик. Если ориентироваться на масштаб трансграничных эффектов, то, например, любое изменение налогов на топливо в США и Европе гораздо сильнее отражается на мировом рынке, чем ввод пошлин на импорт автомобилей отдельной страной среднего размера. Если ориентироваться на факт ущерба другим странам – то, к примеру, вводя субсидирование экспорта, то есть покрывая часть издержек экспортера, страна вредит сама себе, а остальной мир выигрывает. Если смотреть на заявленную цель политики – внутреннюю или внешнюю, – то снова окажется, что многие традиционно «домашние» меры, такие как инвестиции в образование, имеют внешнюю цель повышения конкурентоспособности страны.

Общее благо и разори соседа

Есть два случая, когда глобальное регулирование действительно необходимо, считает Родрик: когда речь о глобальном общественном благе или о применении кем-то стратегии «разори соседа» (beggar-thy-neighbor), суть которой заключается в получении выгод для своей страны исключительно за счет других. Пример первой ситуации – ограничение эмиссии парниковых газов в условиях единой планетарной климатической системы и угрозы глобального потепления. Вторая возникает, например, при использовании страной монопольного положения на рынке для ограничения поставок другим потребителям или при девальвации валюты сугубо для получения конкурентных преимуществ.

Однако из актуальных экономических проблем к одной из этих двух категорий относится не так много, утверждает экономист.

Мировая экономика не является всеобщим достоянием, а свободная торговля – не глобальное общее благо, пишет он. Экономическая политика, несущая пользу мировой экономике, как правило, выгодна в первую очередь тому, кто ее реализует. Так, страна с малой открытой экономикой выбирает свободную торговлю не для того, чтобы сделать мир лучше, а потому, что это оптимально для нее самой. Слабое финансовое регулирование в США способствовало глобальному финансовому кризису 2008 г. не потому, что американские власти мало задумывались о мировой экономике, а потому, что они недооценили риски для своей собственной страны.

Субсидирование, промышленная политика, меры по защите занятости, нетарифное регулирование во имя решения социальных задач, недостаточное финансовое регулирование, излишне жесткая фискальная политика, ограничение интернета, требования локального хранения данных – все эти действия не входят ни в первую, ни во вторую категорию проблем, подлежащих регулированию извне, перечисляет Родрик. Некоторые из них, по его мнению, скорее относятся к стратегии «разори себя» – например, мотивированные соображениями национальной безопасности пошлины на импорт алюминия и стали в США. Другие приносят выгоды стране, которая их реализует, исправляя погрешности рынка или решая легитимные общественные задачи, отмечает ученый.

В отношении же внутренней политики глобальное управление практически бессильно и даже чревато новыми рисками, уверен он. Меры внутренней политики часто дают сбои, но это происходит не из-за слабости глобального управления и не из-за недостатка международной координации, а из-за несовершенства самого внутреннего управления, рассуждает он.

При этом такие ошибки – например, налоговой политики, – как правило, наносят больший ущерб самой же стране, а не окружающему миру. «В общем случае национальные провалы нельзя исправить с помощью международных соглашений или многосторонней кооперации, – пишет экономист. – Внешние ограничения на деле могут усугубить внутренние ошибки управления, так как наделяют властью отдельные коалиции в ущерб интересам широкой общественности».

Недавние примеры торговых соглашений свидетельствуют против предположения о том, что международные соглашения могут системно перемещать политический фокус отдельной страны в желаемом направлении, констатирует Родрик. Более того, использование внешних ограничений в формировании внутренней политики наносит ущерб демократической легитимности. Оно подкрепляет утверждения националистически настроенных популистов о капитуляции суверенитета перед космополитической технократией – «глобальное сообщество» не должно диктовать отдельным нациям, как расставлять приоритеты внутри страны.

Мировое национальное правительство

Однако все это не отменяет важности глобального обсуждения за и против тех или иных действий применительно ко всем заинтересованным сторонам, указывает Родрик. Такая дискуссия поможет снизить глобальное непонимание целей конкретных шагов и со временем установить новые нормы поведения.

Современные практики глобального управления чаще всего направлены на углубление глобализации. Они позволяют оправдать любое внешнее ограничение автономности в принятии внутренних решений, если это приведет к снижению трансграничных издержек.

Однако международные соглашения могут и должны работать прежде всего на повышение качества внутреннего управления, полагает экономист. Его концепция глобального экономического управления, направленного на улучшение демократических процедур (democracy-enhancing global governance), предполагает, что оно может помочь в предотвращении ошибок управления внутреннего, не претендуя при этом на роль последней инстанции.

Оно должно не ограничивать отдельные страны в принятии тех или иных мер, но предлагать правила, которыми надо при этом руководствоваться, – например, обязательно учитывать научные и/или экономические данные.

Подобная концепция, в частности, заложена в некоторые действующие правила Всемирной торговой организации, отмечает Родрик. Они предусматривают набор процедур, необходимый для ввода компенсационных и антидемпинговых мер и санитарного/фитосанитарного контроля.

Однако их действенность против принятия неэффективных внутренних мер не стоит переоценивать, подчеркивает он. Так, правила ВТО расплывчато обходят вопросы национальной безопасности, что позволило президенту США Дональду Трампу в 2018 г. ввести импортные пошлины на сталь и алюминий, констатирует экономист.

Правовая и институциональная структура глобальной системы управления выглядит все более неполной и устаревшей, отмечают эксперты европейского исследовательского центра Bruegel: происходит ее фрагментация, и ни один из главных игроков больше не обеспечивает лидерство. США все чаще ставят под сомнение свою послевоенную роль, Китай не хочет вкладывать средства в систему, разработанную другими, а Европа для мирового лидера слишком раздроблена. Чтобы оставаться эффективным глобальным игроком, ей необходимы реформы внутреннего управления, считают они: есть проблемы, которые не могут быть решены странами порознь.

Диана Асонова

Редактор Econs.online

Самое популярное

Бедные профессионалы: доходы квалифицированных специалистов в России

Финансовые гуру vs. гуру экономики: согласия и противоречия

Новый режим мировой экономики, остановка инфляции и «теория фонарного столба»

Экономика мафии: влияние криминала на работу фирм

«Тайные знаки»: почему люди видят смысл даже там, где его нет

Свой среди чужих: сила культурного интеллекта

Диана Асонова

Редактор Econs. online

#глобализация

#управление

#международная торговля

Комментарии (0)

Самое популярное

Бедные профессионалы: доходы квалифицированных специалистов в России

Финансовые гуру vs. гуру экономики: согласия и противоречия

Новый режим мировой экономики, остановка инфляции и «теория фонарного столба»

Экономика мафии: влияние криминала на работу фирм

«Тайные знаки»: почему люди видят смысл даже там, где его нет

Свой среди чужих: сила культурного интеллекта

Глобальные проблемы современности и права человека

Цели: раскрыть сущность глобальных проблем человечества, показать, что их решение требует усилий как на межгосударственном уровне, так и непосредственно каждого из нас; развить умение анализировать проблемные ситуации; выработка навыков работы со специальной литературой.

Звучит песня “Расскажите, птицы” А. Пугачевой.

Учитель: Наша встреча символична. XX век уникален в истории человечества, т.к. именно в XX веке мир особенно сильно изменился, в 1913 году французский писатель Шарль Пеги заметил: “Со времени Иисуса Христа мир изменился меньше, чем за последние 30 лет”. Понятно, что с 1913 г. он менялся еще стремительнее. Эти изменения связаны с расширением масштабов деятельности человечества.
На планете практически не осталось мест, не тронутых человеком. Даже на дне океанов и в глубине Антарктиды сегодня можно обнаружить техногенные частицы.
Именно в XX веке человечество столкнулось с группой проблем, которые получили название глобальных.
Какие глобальные проблемы вам известны?

На магнитной доске – изображение земного шара, вокруг него располагаются названные глобальные проблемы.

Учитель: Мы видим, что наша планета как бы в кольце проблем, а есть ли между ними взаимосвязи?

Группам предлагаются задания:

Группа А — определить взаимосвязи демографической проблемы и проблемы отсталости с другими проблемами.
Группа Б — определить взаимосвязи экологической проблемы и проблемы межнациональных отношений с другими проблемами.

Учитель. Накануне встречи группы получили домашнее задание – раскрыть содержание одной из глобальных проблем.

Глобальные проблемы

Фрагмент видеофильма “Экология планеты”.

Экстремальные ситуации.

Учитель: В качестве девиза следующего этапа можно взять слова Мюссе: “Из века, не знающего надежд, рождается век, не знающий страха”.
Группам необходимо выработать план выживания в экстремальной ситуации.

Группа А — условия голода.

Серия извержений вулканов в Мексике привела к выбросу пепла в верхние слои атмосферы такой мощности, что Землю окутала тьма. Без необходимого количества солнечного света нет фотосинтеза. Ученые подсчитали, что до очистки атмосферы пройдет около 2-х лет. При существующем уровне потребления вы окажитесь без еды в течение этого года.
Создайте план выживания, который даст вашему народу возможность выжить.

Группа Б — эпидемия.

Возникший несколько лет назад неизвестный вирус быстро распространился по всему миру. Ваши ученые считают, что вирус передается путем контактов с теми, кто купался в морской воде. Хотя вирус малоизучен, вы знаете, что смерть может наступить через несколько лет после контакта. Лекарство пока не найдено. Десятки тысяч уже заражены.
Создайте план, который даст вашему народу пережить кризис.

Турнир команд “Наша планета – наше здоровье”.

I группа

II группа

Какие экологические катастрофы могут заставить людей оставить свои жилища?

2. Укажите основные источники шума в городе?

3. В каких районах лучше не строить города?

4. Каким должно быть минимальное расстояние от мусорной ямы до жилья?

5. Какие из приведенных способов хранения и переработки городских отходов правильны:

а) извлечение полезных материалов и переработка твердых отходов;
б) компостирование мусора;
в) использование мусоросжигательных заводов;
г) получение полезного газа из мусора городских свалок.

6. Назовите основные вещества, выделяемые в окружающую среду автомобилем, работающем на бензине?

7. При какой температуре бактерии размножаются особенно быстро?

8. Вода покрывает 3/4 поверхности Земли. Какой % пресной воды? Укажите самый простой способ обеззараживания воды?

1. Каким, по предложению специалистов, станет население Земли?

2. Назовите способы безопасного хранения мусора?

3. Чем опасно для здоровья неправильное хранение домашних отходов?

4. Какой тип отходов необходимо сжигать, а не собирать в кучи:

а) радиоактивные;
б) пожароопасные химические отходы;
в) отходы медицинских учреждений.

5. Сколько времени не разлагаются пластиковые пакеты?

6. Назовите химические вещества, наиболее вредные для озонового слоя Земли?

7. Назовите 3 вида сырых продуктов, которые при неправильном хранении быстро портятся?

8. Какие химические вещества способствуют превращению осадков в кислотные дожди?

Учитель: Тема нашей встречи “Глобальные проблемы и права человека”. Какие права человека вам известны? Как связаны между собой глобальные проблемы и права человека?
Мы можем говорить о правах граждан Казахстана, Англии, США …, которые содержатся в их Конституциях, однако вряд ли они могут быть реализованы, если на нашей планете существуют глобальные проблемы.
Возьмем хотя бы право на жизнь. Без здоровой окружающей среды его невозможно выполнить ни в одной стране.
Жители Земли имеют и документ глобального масштаба, который содержит в себе права граждан, - это Всеобщая Декларация прав человека.
Причем права человека отражают и интегрируют все глобальные проблемы.

Работа с Декларацией.

Задание: Форму какого конкретного права человека приобретают глобальные проблемы?

1 группа – дефицит демократии, межнациональная проблема.

2 группа – проблема отсталости, кризис культуры и нравственности.

Учитель: Анализ показывает, что сегодня на планете нет стран, где все права человека реализуются полностью, следовательно, мы можем выделить еще одну глобальную проблему – проблему прав человека.

Обозначим связь схематически:

В заключение встречи отмечу, что судьба цивилизации зависит от самого человека. Существует такая притча о том, как на старые шкафы и кровати набросились червяки-древоточцы. Комната, где стояла мебель, была теплой и влажной, что и требуется древоточцам для полного благоденствия. Шкафы и кровати давали им достаточное пропитание, и они быстро росли и размножались. Червяки становились все больше, и с каждым новым поколением они делались все толще, пока, в конце концов, кровати и шкафы не были съедены до последней крупинки, после чего эти огромные толстые червяки в одночасье издохли. От каждого из нас зависит, будет ли человечество подобно этим червям.

Классификация глобальных проблем

Глобальные проблемы современной цивилизации

Понятие глобальных проблем

Определение 1

Глобальные проблемы современности – это сумма социально-природных проблем, на возникновение которых оказывает воздействие социальный прогресс человечества.

С позиций общечеловеческого подхода, противоречия в общественном прогрессе на современном этапе аккумулированы в глобальных проблемах человечества. В первую очередь глобальными проблемами являются:

предотвращение войны и утверждение мира на Земле;
проблемы, вызванные экологическим кризисом;
демографические проблемы – популяционистские и депопуляционистские;
проблемы духовности, куда входит образование, здравоохранение, культура и т.д., а также бездуховности – потеря общечеловеческих ценностей как внутренних человеческих ориентиров;
преодоление отрицательных последствий НТР, компьютерной революции и информационного взрыва;
преодоление человеческой разобщенности, вызванной экономическим, политическим и духовным развитием разных стран и народов.

Эти проблемы считаются глобальными, так как затрагивают интересы целого человечества и его будущего. Все они, если их не решать, создают угрозу будущему всего человечества, при этом угроза подразумевает гибель всего человечества, либо регресс при длительном периоде стагнации.

Также все эти проблемы требуют для своего решения объединения всех людей на планете.

Замечание 1

Иными словами, глобальность этих проблем следует из возрастающей с каждым годом интернационализации всей общественной деятельности на планете, в связи с чем эти проблемы затронули целое человечество.

Глобальные проблемы нашей эпохи являются следствием всей современной глобальной ситуации развития, сформировавшейся на протяжении ХХ века. Именно в этот период обострились неравномерности в социально-экономической, политической, научно-технической, демографической, экологической и культурной отраслях в рамках новой сформировавшейся исторической ситуации.

В конечном счете, глобальными проблемами современности порождается именно неравномерность развития мировой цивилизации. Техническое могущество людей уже колоссально превзошло достигнутую им ступень общественной организации, политическое мышление стало явно отставать от политической реальности, а побудительные интересы и цели – далеки от социальных, экономических и демографических требований рассматриваемого периода.

Глобальные проблемы современного этапа тесно связаны между собой и взаимно обусловлены так, что решить их изолированно не представляется возможным. Поэтому важную роль в решении глобальных проблем играет вопрос их объективной иерархии, то есть приоритетности и соподчиненности проблем.

На сегодняшний день на первом месте стоит проблема предотвращения начала термоядерной войны. Так как ни одна другая глобальная проблема по своим экологическим, экономическим, демографическим и другим последствиям не сопоставима с началом ядерной войны.

Второй по значимости проблемой для всех людей является экологический вопрос, называемый в мире экологическим кризисом.

Сегодня никому не надо объяснять, что природа – не просто условие возникновения и развития человеческого общества, но и главный фактор его существования. Люди не могут без контроля эксплуатировать природу, так как при таком стихийном и безрассудном развитии, останется пустыня.

Варианты решения глобальных проблем современности

На сегодняшний день можно выделить несколько предпосылок преодоления глобальных кризисных ситуаций современного мира, которые могут разрушить нависшую над всем человечеством угрозу.

Первый путь – информационная революция. Она может сформировать объективную предметную основу, позволившую отвести от человечества нависшую угрозу термоядерной войны и экологической катастрофы.
Второй путь – утверждение смешанной и социально защищенной экономики с элементами конвергентного типа в качестве доминирующего мирового хозяйства. Такая форма экономического взаимодействия должна способствовать увязке интересов разных хозяйственных субъектов, нахождению баланса экономической эффективности и социальной справедливости.
Третий путь – становление принципа насилия и демократического согласия в любых разновидностях социальных и личностных отношений. Необходимо развенчивать утвердившееся в сознании людей с древних времен мнение, что насилие – это органичный способ взаимного общения между людьми, по мнению Ницше. Фрейд считал агрессивность неустранимым моментом человеческого поведения. Идеал ненасилия, о котором говорили многие, начиная Иисусом Христом и до В. Ленина, поэтому он перестает быть только манящей целью, идеалом и превратиться в определяющий регулятив отношений человека.
Четвертый путь – включает объединительные, то есть экуменические процессы духовной жизни, как в советском, так и в религиозном варианте. Терпимость, или толерантность, отказ от духовного противостояния, которое освещается идеологией. Плюрализм мнений – представляет разумное признание того, что мир многомерный, разнообразный и не может стать другим и не должен подвергаться таким изменениям. Все должны жить в мире, а искоренение нетерпимости, ксенофобии и покровительствующего мессианства – одно из первостепенных условий жизни всего человечества как сейчас, так и в будущем.
Пятый путь – протекает неуклонно межэтническая и межкультурная интеграция с сохранением автономности и уникальности каждого этноса и любой культуры. Универсализация культуры с сохранением самобытности и оригинальности, взаимовлияние культур и заимствование особенности культуры одного народа у другого.
Шестой путь – прорыв в интеллектуальном поиске решения проблемы. Переход интеллекта людей от состояния умственной удовлетворенности к состоянию удивления и озадаченности, что предполагает взаимопроникновение традиционных, берущих начало еще у Гераклита и Гегелю, диалектических способов мышления с концептами современных формально-логических математизированных систем. Естественный интеллект, связанный с искусственным, дополняет творческие возможности мозга человека различными креативными возможностями компьютерной системы.

Необходимо отметить, что сегодня остро стоит вопрос нахождения приемлемых контактов рационального с внерациональным, научного с техническим, эстетического с мистическим в освоении окружающей действительности.

Глобальные проблемы взаимосвязаны, и это важно

Хотя мы можем думать о конкретных глобальных проблемах, таких как здоровье, конфликты, финансы и окружающая среда, как об отдельных — и, возможно, не связанных — проблемах, которые необходимо решать независимо друг от друга, реальность далека от этого. На самом деле они тесно связаны, и наше понимание, оценка и ответы должны формироваться соответствующим образом.

Фундаментальные связи между климатом, развитием и гуманитарной деятельностью становятся очевидными на этой неделе, когда Организация Объединенных Наций созывает несколько моментов для глобального прогресса: Форум по финансированию развития (23-26 апреля), Всемирная неделя иммунизации (24-30 апреля), и Совещание высокого уровня по миростроительству и поддержанию мира (90-28 апреля) . Вчера, в День Земли (22 апреля) , многие из нас размышляли и отмечали важность продолжения действий по борьбе с изменением климата, а Фонд ООН и другие организации будут подчеркивать достигнутые важные успехи и прогресс, который все еще необходим, Всемирный день борьбы с малярией (25 апреля).

Вместо того, чтобы рассматривать эти моменты как разрозненные усилия, нам было бы лучше рассмотреть общие темы, которые проходят через каждую проблемную область, чтобы напомнить нам о необходимости рассматривать целостные, комплексные решения для охвата наиболее уязвимых групп населения мира и решения системные проблемы, угрожающие миру и процветанию.

Взаимосвязь этих вопросов лежит в основе Целей в области устойчивого развития (ЦУР), которые были целенаправленно разработаны таким образом, чтобы быть инклюзивными и интегрированными в социальную, экономическую, экологическую и управленческую области.

Не случайно мы видим, что страны, омраченные конфликтами, также страдают от разрушительных вспышек болезней, или места, пострадавшие от климатических воздействий, также испытывают более острый уровень голода или нестабильности.

Конечно, наша способность решать эти проблемы напрямую зависит от нашей способности мобилизовать ресурсы в необходимом масштабе. Текущие оценки показывают, что для достижения ЦУР потребуются ежегодные инвестиции в размере от 5 до 7 триллионов долларов США — цифра, которая намного превышает текущие уровни официальной государственной помощи и предполагает необходимость новых инновационных моделей финансирования, чтобы заполнить этот пробел.

Преодоление этого разрыва крайне важно, поскольку прогресс в области климата, развития и гуманитарных вопросов стимулирует прогресс в других областях. И наоборот, упадок или стагнация могут угрожать более широкому прогрессу. Во всем этом ключевое значение имеет наличие адекватных ресурсов, включая финансирование.

Глобальные вызовы взаимосвязаны

Вот несколько примеров, где мы видим неоспоримую связь:

– Приблизительно 87% людей, живущих в условиях крайней нищеты, живут в странах, которые нестабильны и/или экологически уязвимы. Согласно недавнему анализу, проведенному Конференцией ООН по торговле и развитию, наименее развитые страны (НРС) — страны с высоким уровнем бедности и экономической уязвимости — не смогут достичь целей, изложенных в Повестке дня в области устойчивого развития на период до 2030 года, если не будут приняты срочные меры. . Не случайно эти 47 стран отстают в важнейших областях мира, здравоохранения, финансовой стабильности и устойчивости к изменению климата.

– Девять из 10 стран, наиболее пострадавших от экстремальных погодных явлений в период с 1997 по 2016 год, были развивающимися странами. Во многих пострадавших регионах, зависящих от сельского хозяйства, таких как страны Африки к югу от Сахары, сообщества пытаются восстановиться после периодов экстремальных дождей, сменяющихся экстремальной засухой — экстремальные явления, которые становятся все более распространенными в результате изменения климата. Эти стихийные бедствия, связанные с изменением климата, вызвали продовольственные кризисы в 23 странах и привели к тому, что около 39 миллионов человек столкнулись с острой нехваткой продовольствия.

– Страны, пострадавшие от разрушительных конфликтов, такие как Йемен, Мьянма и Южный Судан, наиболее уязвимы к голоду и болезням, поскольку у них нет доступа к важнейшим медицинским и финансовым услугам. Показательный пример: в Южном Судане и Йемене в 2017 г. произошли серьезные вспышки холеры. Точно так же страны, в которых отсутствует инфраструктура для поддержания устойчивых экономики и систем здравоохранения, гораздо более подвержены нестабильности и конфликтам.

– У ребенка в развивающейся стране в 10 раз больше шансов умереть от болезни, которую можно предотвратить с помощью вакцин, чем у ребенка из промышленно развитой страны с надлежащей системой здравоохранения. Более того, почти две трети детей, не привитых основными вакцинами, проживают в странах, частично или полностью затронутых конфликтом.

— Прямое экономическое воздействие, связанное с насилием и вооруженными конфликтами, составило 9,1% мирового ВВП в 2014 году, по данным Комиссии по бизнесу и устойчивому развитию, — эта цифра выросла до 13,3% мирового ВВП (примерно 13,6 триллиона долларов в год) в 2016 году. Об этом сообщает Институт экономики и мира. Эти цифры представляют собой значительные затраты для мировой экономики, которые отвлекают основные ресурсы от нужд здравоохранения, окружающей среды и миростроительства.

Глобальные решения слишком взаимосвязаны

Несмотря на эти огромные проблемы, есть положительные признаки прогресса. Будем надеяться, что на этой неделе мы найдем возможность усилить комплексные решения, необходимые для развития, гуманитарного и климатического секторов от субъектов из государственного, частного секторов и гражданского общества.

Например, в недавнем отчете ООН и Всемирного банка «Пути к миру» указывается, что можно сэкономить до 70 миллиардов долларов в год, если мировое сообщество сможет внедрить расширенную систему профилактики. Эти сэкономленные средства можно было бы реинвестировать в сокращение бедности, улучшение здоровья, борьбу с изменением климата и повышение благосостояния 9.0003

Посмотрите также на компанию African Capacity Insurance Company Ltd. — первый в истории африканский пул страхования от стихийных бедствий — который демонстрирует, как новаторское использование финансов может улучшить текущие меры реагирования на чрезвычайные ситуации в области продовольственной безопасности, связанные с погодой, что имеет решающее значение для предотвращения нестабильности и поддержания мира. .

После весенних совещаний Всемирного банка и МВФ, состоявшихся на прошлой неделе в Вашингтоне, округ Колумбия, давайте надеяться, что обсуждение в ООН на этой неделе даст возможность определить и укрепить инновационные и важные финансовые инструменты, такие как Механизм чрезвычайного финансирования пандемии, и другие усилия, направленные на приоритизацию человеческих ресурсов. капитала и всеобщего охвата услугами здравоохранения для всех.

Как на Совещании высокого уровня по миростроительству и поддержанию мира, так и на Форуме по финансированию развития такие инструменты, как облигации гуманитарного воздействия, могут быть оценены как способ повысить амбициозность и ускорить наше реагирование на наши взаимосвязанные проблемы.

После этой важной недели набранный импульс задаст темп двум основным вехам обзора глобального прогресса – Политическому форуму высокого уровня в июле, на котором в этом году пройдут тематические обзоры на уровне стран, посвященные климату, энергетике и последствиям по другим ЦУР и проблемным областям, а также Генеральной Ассамблее ООН в сентябре.

Преднамеренное сосредоточение внимания на этих проблемах и внутри них может укрепить диалоги и ожидаемые последствия, происходящие в этом году, от изменения климата до безопасности. И, углубляясь в основные причины, мы можем свести к минимуму побочные эффекты в вопросах безопасности, развития и гуманитарной помощи, а также максимизировать масштабируемость решений.

Понятно, что мы не можем избежать проблем жизни во взаимосвязанном мире. Чтобы наилучшим образом использовать эту синергию и добиться прогресса в реализации наших планов, нам необходимо преодолеть разрозненность и улучшить совместную работу по различным вопросам и секторам.

Взаимосвязанные вызовы 21 века

В январе 2001 года 20 000 активистов и общественных деятелей со всех континентов собрались в Порту-Алегри на первый Всемирный социальный форум. Их объединяла надежда на то, что 21 век будет более демократичным и что международная солидарность и глобальная борьба могут привести глобализацию к более справедливому и равноправному миру.

Почти два десятилетия спустя, в июле 2020 года, 5000 социологов со всех континентов примут участие в Форуме социологии ISA в том же городе, чтобы проанализировать социальные преобразования и поделиться своими исследованиями и взглядами на четыре основные проблемы нашего века и то, как социальные науки могут внести свой вклад в их изучение. Контекст и общее настроение на этот раз будут совсем другими, так как оптимизм тысячелетия угас, а проблемы, с которыми мы сталкиваемся, чтобы жить вместе на ограниченной планете, становятся еще более насущными.

За эти два десятилетия и особенно за последние пять лет все более заметными стали четыре проблемы: демократия, экологический кризис, неравенство и интерсекциональность.

На рубеже тысячелетий расширение и углубление демократии считалось само собой разумеющимся. Цветные революции и «арабская весна» 2011 года были проанализированы как «четвертая волна демократизации». Однако если 2010-е годы начались с беспрецедентного распространения движений за демократию на всех континентах, то закончились они распространением нелиберальных лидеров, угрожающих демократии, окружающей среде, толерантности, экономическому и гендерному равенству. Между тем, надежды на более демократическое глобальное управление, способное решать глобальные проблемы, такие как изменение климата, миграция и растущее неравенство, угасли. Теперь стало ясно, что для решения глобальных проблем необходимо заново изобрести демократию внутри и за пределами представительной системы.

Десятилетие также характеризовалось увеличением разрыва между сверхбогатыми и остальным населением, ростом уровня бедности в так называемых «развитых» странах, которые пережили один из самых продолжительных периодов экономического кризиса. экономического роста (особенно в США и Германии) и тех, чья экономика и благосостояние были разрушены планами жесткой экономии. Во второй половине десятилетия две проблемы снова стали серьезной проблемой: экологическая катастрофа и гендерное насилие и расизм. В то время как женщины Глобального Юга находятся на переднем крае защиты демократии и осуждения патриархальных аспектов угнетения, феминистские акции, такие как забастовки 8 марта, #NiUnaMenos и кампания #MeToo, привлекли внимание к сексуальным домогательствам и фемицидам в мировых новостях. заголовки так же, как в повседневной жизни и университетских городках. Тем временем школьные забастовки подростков сделали изменение климата и ущерб окружающей среде серьезной глобальной проблемой. Они продвигают целостное видение экологии, которое глубоко вдохновлено движениями Глобального Юга и требует системных изменений. В последнем отчете Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК) приводятся пугающие цифры изменения климата в 21 веке, когда идет массовое вымирание видов.

Взаимосвязанные вызовы

Социальные движения и социальные науки за первые два десятилетия этого века научили нас тому, насколько глубоко взаимосвязаны эти четыре вызова. Растущие связи между демократией, экологическим кризисом, неравенством и интерсекциональностью обязывают нас пересмотреть и переосмыслить каждое из этих понятий, взяв за отправную точку взаимосвязь.

Например, принимая во внимание экологический кризис, неравенство и интерсекциональность, мы получаем переосмыслить демократию по-другому. С одной стороны, демократии во все большем числе стран угрожают нелиберальные лидеры, которые деконструируют ее фундаментальные ценности прав человека, многообразия и равного уважения ко всем гражданам, одновременно поддерживая ускоренное разрушение окружающей среды транснациональными компаниями и укрепляя патриархат. , расизм и неравенство. С другой стороны, прогрессивные движения также бросают вызов институциональной демократии, поскольку они требуют как глубоких политических, культурных и социальных изменений, так и действий на уровнях, для которых наша демократическая система, основанная на национальном государстве, не в полной мере приспособлена: глобальном масштабе для борьбы с глобальным потеплением и разрушение окружающей среды; близость и повседневная жизнь в патриархальной культуре для борьбы с сексуальным насилием и убийствами женщин.

Рост неравенства представляет собой серьезную угрозу как для демократии, так и для окружающей среды. Уровень глобального неравенства таков, что «верхний 1%» и глобальные корпорации имеют большую политическую власть в национальном и глобальном масштабе. Вдали от демократического идеала Майкла Уолцера о «разделении сфер» последнее десятилетие ознаменовалось приходом к президентству в ряде стран миллиардеров, а сговор политических и экономических элит и доминирующая сила лобби стали ядром особенность многих современных политических режимов.

Вместе с движением за климатическую справедливость социологи показали нам, что изменение климата и опустошение природы в основе своей являются социальными проблемами и что их нельзя ограничить без глубоких изменений в обществе. Причины кроются в нынешней глобальной капиталистической системе и ее растущей жадности к природным ресурсам. Хотя Земля является нашим общим домом, у нас очень разные обязанности в отношении экологической катастрофы. Oxfam подсчитала, что средний след 1% самых богатых людей во всем мире в 175 раз больше, чем у 10% самых бедных. Межсекционный подход и движение за экологическую справедливость показывают нам, что, хотя женщины, меньшинства и менее обеспеченные вносят меньший вклад в опустошение планеты, они платят за это гораздо более высокую цену, со значительными потерями в ожидаемой продолжительности жизни и ростом климатические беженцы.

Преодоление длительной и взаимосвязанной экономической, расовой, колониальной и гендерной дискриминации, а также насилия, которое их увековечивает, — еще одна серьезная задача нашего времени. Черные феминистские активисты, движения коренных народов и социологи пролили новый свет на взаимосвязанную природу расы, класса и пола, которые создают пересекающиеся и взаимозависимые системы дискриминации или неблагоприятного положения. Перспектива пересечения приводит к пересмотру демократического вызова, неравенства и экологической справедливости. Нынешняя система представительной демократии показала свои пределы в борьбе с расизмом и патриархальным угнетением. Неравенство тесно связано с гендерной и расистской дискриминацией, как и страдания, вызванные экологическими катастрофами и глобальным потеплением. Растущее осознание интерсекциональности является одновременно и результатом, и триггером появления второстепенных акторов и движений. Коренные общины, меньшинства, феминистки и мелкие фермеры сопротивлялись несправедливости, сочетая методы, социальную борьбу и альтернативные мировоззрения.

Гендер долгое время считался второстепенным вопросом прогрессивных деятелей, сосредоточивших внимание на социальной политике и экономическом росте. Сегодня она находится в центре битвы за глобальную демократию. В 2020 году цветные женщины и женщины из меньшинств станут первыми жертвами нелиберальных и авторитарных режимов. Они также находятся в авангарде защиты и переосмысления демократии в 21 веке. Они прокладывают путь к миру, в котором межличностные отношения, сострадание, солидарность и забота (о себе, о других людях и о природе) меняют наш опыт и наше понимание совместной жизни на ограниченной планете.

Однако было бы ошибкой связывать всех угнетенных акторов с обновлением экологии. В то время как феминистские движения и движения коренных народов находятся на переднем крае экологической битвы, исследования жертв экологических катастроф в Луизиане, проведенные Арли Хохшильд, показывают, как такие жертвы могут также стать политической базой для возрождения реакционных и расистских позиций, которые представляют прямую угрозу наша демократическая система и окружающая среда. Это напоминает нам о глубокой связи между тем, как будут решаться экологические проблемы, и будущим наших демократий.

Соединение этих четырех проблем говорит нам о том, насколько глубоко они уходят корнями в отношения власти, в нашу социальную структуру, а также в нашу современную культуру, субъективность, мировоззрение и социальные науки. Стало ясно, что их нельзя рассматривать как отдельные задачи, отраслевые требования или изолированные области исследований. Невозможно решить одну из них, не решив остальные три. Вместе они определяют координаты того, что латиноамериканские ученые назвали «цивилизационным кризисом».

Форум ISA 2020: возможность поделиться анализом

Форум ISA 2020 предоставит возможность поделиться нашим анализом этих четырех глобальных проблем и их взаимосвязей. Это также приглашение обсудить эпистемологические вопросы, которые они поднимают, наши отношения с акторами, которые сталкиваются с этими проблемами, и вклад социологии в их решение. Как наша дисциплина была преобразована этими вызовами и действующими лицами, которые из них вырвались? Как принятие во внимание акторов как производителей знания побуждает нас принять новые эпистемологии? Как инновационный социологический анализ может способствовать пониманию и решению наших общих проблем в глобальную эпоху? Каковы основные препятствия, с которыми мы сталкиваемся в решении этих проблем? Как концепции демократии, экологии, неравенства и интерсекциональности были пересмотрены на основе недавнего опыта, действующих лиц и проблем? Как они стали главными линиями фронта на полях сражений между реакционными и прогрессивными акторами 21-го века?

Два десятилетия в этом веке, точные науки и социальные науки показывают нам, что мы находимся на распутье для большинства этих проблем. То, как человечество коллективно решит эти проблемы в следующем десятилетии, определит жизнь людей до конца XXI века.

Джеффри Плейерс , Католический университет Лувена, Бельгия, президент IV Форума социологии ISA и вице-президент ISA по исследованиям (2018-22), бывший президент Исследовательского комитета ISA по социальным классам и социальным движениям ( RC47) и член исследовательского комитета ISA по социологии религии (RC22), социологии молодежи (RC34) и социальным движениям, коллективным действиям и социальным изменениям (RC48)

Взаимосвязанная экономика: влияние глобализации на экономическое неравенство США

Благодарю вас, председатель Хаймс, за приглашение выступить сегодня перед Специальным комитетом по экономическому неравенству и справедливости в росте. Мандат этого Комитета является необходимым и похвальным. Экономическое неравенство и несправедливость в Соединенных Штатах, а также причиняемый ими человеческий и социальный вред должны быть рассмотрены Конгрессом США ради американского народа.

Что касается темы сегодняшнего слушания, роли глобализации в возникновении нашего несправедливого экономического неравенства, было бы целесообразно заплатить большую экономическую цену за сокращение экономической интеграции с мировой экономикой, чтобы надолго сократить эти неравенства, если это сработает. Однако такой подход уже был опробован и потерпел неудачу — и не в исторических примерах автократий или нерыночных экономик, а прямо здесь и сейчас. Факты таковы, что сменявшие друг друга президентские администрации выводили США из мировой экономики, возводя барьеры на пути глобализации, в течение последних 20 с лишним лет, и несправедливое неравенство в нашей рабочей силе и обществе увеличилось, а не уменьшилось. Все другие страны с высоким уровнем дохода, в том числе те, которые считаются более закрытыми, чем США, такие как Франция и Япония, на самом деле увеличили свою открытость за тот же период, и их экономики стали более справедливыми по сравнению с США и в некотором смысле по сравнению с США. к их собственной прошлой несправедливости.

Я знаю, что этот комитет хочет разобраться со злоупотреблениями, возникающими из-за чрезмерной концентрации и власти корпораций, из-за действующих групп интересов, имеющих чрезмерное политическое влияние и покровительство, из-за финансовых спекуляций и манипуляций, подрывающих реальную экономику занятости. Глобализация не является основным источником любого из этих несправедливых различий. На самом деле, если мы хотим бороться с чрезмерной корпоративной концентрацией, лучше открыть экономику для конкуренции, чем защищать привилегированные американские компании. Если мы хотим предотвратить эксплуатацию и недоплату рабочих, мы должны в равной степени сосредоточиться на перемещениях и приспособлениях всех рабочих, а не только на тех, кому сочувствуют из-за того, что они находятся в отраслях, «затронутых торговлей». Если мы хотим ускорить восстановление и уменьшить боль, когда местный работодатель закрывает магазин, мы должны защищать людей, а не места. На самом деле глобализация должна использоваться для повышения трудовых стандартов в США и подтолкнуть нас к внедрению социально справедливых программ для всех граждан, которые все другие демократии с высоким уровнем доходов уже обеспечивают на универсальной основе.

США НА САМОМ ДЕЛЕ ПРОВОДЯТ ДЕГЛОБАЗИНГ БОЛЕЕ ДВУХ ДЕСЯТИЛЕТИЙ

Вопреки распространенному мнению, Соединенные Штаты, в конечном счете, уходят из международной экономики в течение последних двух десятилетий. Несмотря на все заявления о том, что глобализация является основным источником экономического неравенства в стране, реальность противоположна: неравенство возросло по мере снижения международной конкуренции. Фактически, страна страдает от большего экономического неравенства и политического экстремизма, чем большинство других демократий с высоким уровнем доходов — стран, которые в целом увеличили свое глобальное экономическое влияние. Это не означает, что конкуренция со стороны Китая и других стран не повлияла на американских рабочих. Однако это говорит о том, что эффект имел место даже тогда, когда правительство США плыло против течения глобализации, предполагая, что дополнительные барьеры для торговли, инвестиций и иммиграции не являются ответом.

Неравенство доходов росло быстрее в 1980-х годах, чем в 1990-х или с 2000 года (см. рис. 1). Это был период, когда администрация Рейгана ввела «добровольные экспортные ограничения» на импорт автомобилей из Японии, ввела более общие тарифы на сталь и успешно потребовала снижения стоимости доллара по отношению к валютам основных торговых партнеров. За шесть лет после заключения соглашения VERA средний доход верхнего квинтиля домохозяйств вырос на 48%. Для сравнения, за шесть лет после установления США постоянных нормальных торговых отношений с Китаем и его вступления в ВТО в 1919 г.99, средний доход верхнего квинтиля вырос на 18%. Точно так же в других демократиях с высоким уровнем дохода наблюдалось снижение доли труда в ВВП, сравнимое с США, в 1980-е годы, но в 2000-х их доля труда оставалась в основном неизменной, а в некоторых даже росла (см. рис. 2; доля рабочей силы в США оставалась неизменной). . Подобные тенденции в 1980-е годы были в первую очередь результатом уничтожения профсоюзов, дерегулирования секторов, сокращения социальных расходов и расходов на образование, а также регрессивных изменений в налоговом кодексе, которые в то время были распространены в большинстве стран ОЭСР и доминировали во внутренней повестке дня США. . В то время как неравенство росло, а доля труда падала в 1980-е годы, на торговом фронте, это было время повышенного протекционизма против открытой торговли.

Это правда, что в 1990-е годы экономика большинства стран значительно глобализировалась. Мировая торговля росла на протяжении десятилетий по мере того, как страны открывали свои экономики. Доля общего объема импорта плюс общий объем экспорта в мировом ВВП выросла с 39 процентов в 1990 году до 61 процента в 2008 году. Затем торговля резко упала в результате мирового финансового кризиса, но с тех пор она поползла вверх, приближаясь к состоянию, предшествующему краху. уровень в 2019 годудо COVID. Однако Соединенные Штаты воспротивились этой тенденции. (См. рис. 3). Отношение торговли к ВВП у нас росло гораздо медленнее, чем в других странах — с 20 процентов в 1990 году до 30 процентов в 2008 году, — при этом оставаясь значительно ниже среднемирового уровня. Он падал с той же скоростью, что и мир в целом во время финансового кризиса, но, в отличие от остального мира, ему еще предстоит восстановиться. Конечно, как стране с крупной, развитой и разнообразной экономикой, отделенной океанами от большей части остального мира, вполне естественно, что доля Соединенных Штатов в торговле ниже, чем в среднем по экономике. Однако нет никакой фундаментальной причины для того, чтобы он не открывался примерно с той же скоростью, что и остальной мир, особенно если учесть, что выход Китая, Индии, Восточной Европы и некоторых стран Латинской Америки на глобальные рынки исчерпал себя. конечно давно.

Озабоченность пагубными последствиями торговли, даже если она сильно преувеличена, оказалась очень успешной в предотвращении подписания США новых соглашений о свободной торговле. С 2000 г. правительство США ввело в силу сделки с рядом крайне малых экономик, прежде всего по внешнеполитическим, а не экономическим причинам, — с Бахрейном и Иорданией на Ближнем Востоке, с Колумбией, Панамой, Перу и группой стран Центральной Азии. Американские государства в Латинской Америке. В совокупности это практически не повлияло на открытость экономики США. За последние 20 лет только Соглашение о свободной торговле между США и Кореей от 2012 года, соглашение с Южной Кореей, требовало какой-либо измеримой либерализации, и даже оно предусматривало большую защиту американских производителей легких грузовиков. Соглашение между США и Японией, заключенное в 2019 г.был настолько ограничен, что не требовал одобрения Конгресса. Транстихоокеанское партнерство (ТТП) могло бы значительно открыть Соединенные Штаты, но оно было отвергнуто Трампом на третий день его правления к радости многих демократов. Соглашение между США, Мексикой и Канадой обеспечило больше защиты для производства автомобилей в США, чем его предшественник, Североамериканское соглашение о свободной торговле. Хотя я решительно поддерживаю добавление высоких экологических и трудовых стандартов в USMCA, с точки зрения открытости для конкуренции или справедливой торговли остальная часть USMCA является шагом назад.

Остальной мир движется в противоположном направлении. С 2000 года к ЕС присоединились 13 новых членов, тем самым достигнув самой глубокой экономической интеграции, включая в значительной степени свободное перемещение рабочей силы. Он также сравнялся с Соединенными Штатами в заключении сопоставимых торговых сделок с Японией и Южной Кореей и заключил дополнительные соглашения с Канадой, Сингапуром и Вьетнамом. Япония не только присоединилась к преемнику ТТП, но и открыла свою экономику для Китая и Южной Кореи, присоединившись к Всеобъемлющему региональному экономическому партнерству. Австралия, Новая Зеландия и Сингапур также подписали обе сделки. Единственная демократия с высоким уровнем доходов, которая отступает от торговли больше, чем Соединенные Штаты, — это Великобритания, чей выход из ЕС имел для рабочих и домохозяйств с низкими доходами такие же плохие последствия, как и предсказывало большинство экономистов. Но даже Великобритания теперь стремится присоединиться к CPTPP.

Экономика США отступила от глобальной экономической интеграции и другим способом: отговорив иностранные компании от строительства новых заводов, офисов, исследовательских центров или торговых точек в Соединенных Штатах. «Инвестиции с нуля», как известен этот вид деятельности, гораздо более желательны, чем корпоративные поглощения, слияния или трансграничная продажа бизнеса — формы иностранных инвестиций, которые могут повлечь за собой только смену собственника без создания новых рабочих мест. . Фактически, иностранные инвестиции в новые проекты, как правило, связаны с увеличением количества высокооплачиваемых рабочих мест и расходов на НИОКР. Но с 2000 года приток новых инвестиций в Соединенные Штаты резко сократился: с 13 миллиардов долларов в год в 2000 году до 4 миллиардов долларов в год в 2019 году.. (См. рис. 5). В этом виновата череда националистических политик, принятых Конгрессом в течение последних четырех администраций, которые увеличили угрозу произвольных ограничений на передачу технологий и иностранную собственность.

Immigration рассказывает ту же историю о выходе США из мировой экономики. И так же, как и в случае с торговлей, но еще более печально с точки зрения человека, заявления об экономическом и социальном ущербе, которые, как утверждается, оправдывают повышение барьеров для иммиграции, являются необоснованными, а реальность воздействия на США противоположна тому, что широко распространено. Чистая иммиграция в Соединенные Штаты снижается с 1990-е. (См. рис. 6). Эта тенденция началась задолго до того, как Трамп вступил в должность. В то десятилетие иммигрантское население США (включая людей без документов) росло на 4,6% в год; в следующее десятилетие он рос на 2,5 процента ежегодно; а в последующее десятилетие он рос на 1,3 процента в год. Частично это снижение обусловлено более слабыми факторами «выталкивания», такими как уменьшение стимула для мексиканцев двигаться на север, поскольку заработная плата в Мексике выросла, а частично является результатом более слабых факторов «притяжения», таких как рост — иммигрантские настроения в США. Какова бы ни была причина, факт заключается в том, что рынок труда США все больше и больше изолируется от приезда иностранных рабочих. Как и в случае с торговлей, другие демократические страны с высоким уровнем доходов двигались в противоположном направлении, увеличивая уровень иммиграции, но при этом добиваясь большего экономического неравенства, чем США. (см. рис. 7). В Японии иммиграция увеличилась, а в США снизилась 9.0003

Базовые данные дают ясную, основанную на фактических данных информацию о Соединенных Штатах за последние два десятилетия: несмотря на накопление торговых барьеров и сокращение иммиграции более чем вдвое, неравенство и национализм возросли. Каким бы ни было восприятие и какие бы жалобы ни предъявлялись, в течение двадцати лет Вашингтон дал избирателям, враждебно настроенным к глобализации, многое из того, чего они хотели на международном фронте, и они все еще умирают от отчаяния во все большем количестве и участвуют в политическом насилии. Между тем, положение низкооплачиваемых работников сферы услуг в Соединенных Штатах — преимущественно женщин и непропорционально небелых — ухудшилось, несмотря на отказ от глобализации. Ошибочное внимание к глобализации отвлекает внимание от этих реальных проблем.

МЫ ДОЛЖНЫ ПРЕВРАТИТЬСЯ В ПРОИЗВОДСТВЕННУЮ Одержимость РАДИ ВСЕХ

Ностальгия не является хорошей основой для создания более справедливой экономики для рабочих. Это так же верно для экономической политики, как и для социальной; ностальгия отдает предпочтение статус-кво, который фиксирует преимущества действующих лиц и игнорирует трудности, от которых уже страдают многие люди. Неравенство только усугубилось, поскольку внимание Конгресса постоянно сосредоточивалось на большей части белой и мужской рабочей силы в сокращающемся производстве товаров. Сентиментальная одержимость «хорошими рабочими местами» на производстве обречена на провал, если она не сможет исправить давнюю несправедливость.

На протяжении более 50 лет, с тех пор как немецкий и японский экспорт начал серьезно конкурировать с товарами США, ученые мужи и политики оплакивали упадок американского производства. Говорили, что если бы только правительство поддерживало американских производителей, оно могло бы предотвратить конкуренцию со стороны немцев и японцев, затем мексиканцев и южнокорейцев, а теперь и китайцев. Представление о том, что элиты предали простых людей, нашло отражение в мифах об ударе ножом в спину, которые повторяются в националистической политике. Это так же ложно и ядовито.

Германия и Япония действительно десятилетиями вели торговлю обрабатывающей продукцией и общее положительное сальдо торгового баланса, и все же за последние 40 лет доля их производственной рабочей силы в общей численности рабочей силы сократилась примерно такими же темпами, как и в Соединенных Штатах. имеет. (См. рис. 8). На самом деле занятость в обрабатывающей промышленности резко сокращается во всех странах с высоким уровнем дохода, независимо от их торгового баланса. Верно, что доля производства в общей занятости в некоторых из этих стран остается выше, чем в Соединенных Штатах, но даже в ведущих странах-производителях текущая доля составляет менее 19%.процентов рабочей силы. (В последний раз эта доля в Соединенных Штатах составляла 19 процентов в 1982 году, задолго до НАФТА или Китая PNTR; сегодня она выросла с минимума в десять процентов. ) В Китае доля занятых в обрабатывающей промышленности достигла пика в 30 процентов в 2012 году. и с тех пор падает, несмотря на то, что страна может похвастаться самыми обширными в мире субсидиями и государственной защитой производства, а также неоспоримыми торговыми барьерами.

Только около 16 процентов американцев, не имеющих высшего образования, работают на производстве. А как насчет остальных, которым не повезло с этими «хорошими» производственными рабочими местами? Это не праздный вопрос. Даже после допущения масштабного изменения государственных приоритетов совершенно нереально думать, что страна может увеличить долю занятых в обрабатывающей промышленности более чем на небольшую долю; ни одна страна никогда не делала этого после того, как стала развитой экономикой. Устойчивый рост желаемой занятости не зависит от желания. Кроме того, одновременное резкое долгосрочное сокращение числа рабочих мест в обрабатывающей промышленности во всем мире, в то время как объем производства с точки зрения добавленной стоимости вырос, говорит нам о том, что это является результатом технологического прогресса, а не открытости торговли или даже защиты рынка труда.

Кроме того, увеличение числа рабочих мест на производстве обходится недешево. Как и любая отрасль, производство реагирует на стимулы, а торговый протекционизм влечет за собой значительные издержки для производителей. Эти затраты ложатся на те американские фирмы, которые платят больше за облагаемые налогом ресурсы. В результате этим компаниям становится труднее конкурировать с другими производителями или обнаруживать, что на их товары распространяются ответные иностранные тарифы, и поэтому рабочие места сокращаются. Издержки американских потребителей от протекционизма также значительны. Они особенно сильно ударили по более бедным домохозяйствам, которые тратят большую часть своего дохода на затронутые товары, такие как автомобили, одежда, продукты питания и предметы домашнего обихода. По словам трех экономистов, работавших в Совете экономических консультантов администрации Обамы, — Джейсона Фурмана, Кэтрин Расс и Джея Шамбо, «тарифы функционируют как регрессивный налог, который больше всего ложится на женщин и родителей-одиночек».

Протекционизм искажает стимулы и другим образом. Производственные компании, которые чувствуют себя политически защищенными, потому что они «слишком велики, чтобы обанкротиться», подвергаются моральному риску ничуть не меньше, чем банки перед финансовым кризисом. Будь то в форме Volkswagen и других немецких автопроизводителей, обманывающих тесты на выбросы и отравляющих воздух, или Boeing, отрицающих недостатки конструкции самолета 737 MAX и вызывающих аварии, или автомобильная промышленность США 1960-х годов, которая была «небезопасной на любой скорости». национальные чемпионы ведут себя в лучшем случае безответственно. Как доказали химическая, сталелитейная и горнодобывающая промышленность США в 1970-х годов, и как сегодня доказывает китайская тяжелая промышленность, политические привилегии корпораций, вызванные закрытой экономикой, разрушают, как минимум, производительность и, как правило, окружающую среду.

Более того, фетишизация производственных рабочих мест вряд ли является нейтральной политикой. Образ мужчин, делающих опасные вещи для производства тяжелых вещей, кажется, вызывает у ностальгирующих избирателей такой отклик, как женщины, оказывающие человеческие услуги. Мы можем надеяться, что храбрость передовых работников здравоохранения, транспорта и санитарии всех цветов кожи и полов во время нынешней пандемии изменит это предубеждение. Но одержимость производством — это жестоко гендерная точка зрения: только 30 процентов производственных рабочих в Соединенных Штатах — женщины, а подавляющее большинство производственных рабочих всегда были мужчинами (даже во времена Клепальщицы Рози). Когда производство сократилось, рабочие места пострадали в первую очередь, и больше всего пострадали и без того менее высокооплачиваемые рабочие места в швейной промышленности, большая часть которых была занята женщинами.

Производство также отдает предпочтение белым мужчинам, а не цветным. Чернокожие и латиноамериканские рабочие составляют более трети рабочей силы, не имеющей высшего образования, и поэтому можно было бы ожидать, что их доля будет выше, чем менее 25 процентов производственных рабочих мест, которые они выполняют. Черные и латиноамериканские рабочие также получают в среднем меньше, чем белые рабочие за те же рабочие места в этих отраслях. Как показала работа Уильяма Сприггса и соавторов, при заключении контрактов на производство именно цветные рабочие теряют работу непропорционально (аналогично женщинам в текстильной промышленности). Какими бы ни были причины этих диспропорций, чрезмерное беспокойство по поводу рабочих мест в производстве, потерянных из-за торговли, а не по поводу разрушительных изменений в целом для всех американских рабочих, означает отдавать предпочтение нынешним рабочим в отраслях, где рабочие уже были в лучшем положении и, скорее всего, были из исторически привилегированных группы.

Существует связанное с этим вводящее в заблуждение когнитивное искажение в большинстве публичных дискуссий о так называемом «китайском шоке» американского производства. После долгих аналитических дебатов экономисты согласились с верхней оценкой количества рабочих мест в обрабатывающей промышленности США, которые были потеряны в результате конкуренции с Китаем после 1999 года: максимум два миллиона из 150 миллионов рабочей силы. (Это игнорирует любые рабочие места, созданные в результате торговли с Китаем, поскольку здесь основное внимание уделяется неравенству рабочих из-за перемещения). Другими словами, с 2000 по 2015 год китайский шок был причиной увольнения примерно 130 000 рабочих в год. Это составляет небольшую долю среднего оттока на рынке труда США, где обычно ежегодно происходит около 60 миллионов увольнений. Хотя примерно треть всех увольнений с работы в среднем за год являются добровольными, а другие связаны с обстоятельствами отдельных работников, по крайней мере 20 миллионов случаев увольнения в год происходят из-за закрытия предприятий, реструктуризации, заключения контрактов с отраслями или переезда работодателей. Другими словами, на каждое рабочее место в обрабатывающей промышленности, потерянное из-за конкуренции с Китаем, приходилось примерно 150 рабочих мест американских рабочих, потерянных из-за потрясений, подобных им в других отраслях. Но эти уволенные рабочие получили меньше сотой доли общественного траура.

Американец, потерявший работу из-за китайской конкуренции, заслуживает поддержки не больше и не меньше, чем тот, кто потерял работу из-за автоматизации или переноса завода в другой штат. Многие работы нестабильны. Подумайте о бегстве рабочих мест из городских районов или увольнении секретарей и офисных работников из-за технологий — потери, которые для затронутых рабочих ничем не отличаются с точки зрения местного воздействия и окончательности, чем потери рабочих мест в производстве в результате иностранной конкуренции. Несоразмерный протест по поводу влияния китайской торговли игнорирует опыт гораздо большего числа низкооплачиваемых рабочих, испытывающих постоянный отток, и забывает, как предыдущие поколения рабочих смогли приспособиться, потеряв работу, к различным формам конкуренции. включая торговлю).

В конце концов, самое худшее в поддержании идеала «хороших рабочих мест» — будь то на фабриках, в качестве программистов или в торговле — это то, что это отвлекает от реальности, с которой сталкивается большинство американских рабочих с более низкой заработной платой. Многие люди, а не только иммигранты без документов, фактически работают в неформальном секторе, занимая нестабильную работу, которая предлагает ограниченную защиту и мало гарантированных часов, а также ограниченные перспективы продвижения по службе. Нереально сделать «хорошие рабочие места» главным стремлением, когда они просто не могут быть предоставлены значительному меньшинству населения, блокируя глобализацию. Неверно сосредотачиваться на тех, кто уже имеет преимущества, вместо того, чтобы проводить экономическую политику, которая в первую очередь улучшила бы положение работников сферы услуг и работников, занятых неполный рабочий день.

ЗАЩИЩАТЬ ЛЮДЕЙ, А НЕ МЕСТА

Обеспокоенность по поводу нарушения торговых связей перекрывается заботой о сообществах, которые больше всего от этого страдают. Образ городов Ржавого пояса, основное производственное предприятие которых переместило свою работу за границу (или в государство, не входящее в Союз), опустошив местную экономику, построенную вокруг этого работодателя, основан на реальности. Страдания менее образованных рабочих в таких сообществах реальны, глубоки и нарастают. Естественный инстинкт любого сострадательного человека, не говоря уже о любом отзывчивом политике, состоит в том, чтобы попытаться исправить эту ситуацию. Предотвращение потери рабочих мест в первую очередь кажется способом сделать это, а когда это невозможно сделать, то дальше идут усилия по возрождению сильно пострадавших сообществ. Соответственно, многочисленные политические предложения в последние годы призывали к планам признания важности местных сообществ и создания их резервных копий. Избранные должностные лица, со своей стороны, часто хотят получить географически адресную и/или «связанную с торговлей» государственную помощь.

Проблема в том, что существует очень мало примеров того, как правительство успешно возрождает сообщество, страдающее от промышленного упадка. География — это не судьба, но во многом воплощение экономической истории, а накопившуюся историю трудно преодолеть. Я вырос недалеко от Бостона в 1970-х годах и помню, как в начальной школе рассказывали мне о потерянных рабочих местах на текстильных фабриках Лоуренса и Лоуэлла и о попытках вернуть эти города. По сей день города остаются оболочками самих себя — и это в Массачусетсе, штате с щедрым мышлением и высокопоставленными представителями в Конгрессе, которые могут предоставить федеральные средства. То же самое относится и к городам Среднего Запада. Правда, Питтсбург вернулся к жизни, а Детройт пережил худший из своих ужасных экономических и социальных спадов, но первый должен был испытать почти полную смену промышленности и до некоторой степени текучесть населения, а второй все еще долгий путь от полной занятости и процветания. И эти два города значительно уступают по численности городам и поселкам, которые вообще не вернулись.

Международный опыт еще более предостерегает. В Германии и Италии фискальные трансферты в депрессивные регионы — бывшую Восточную Германию, юг Италии — продолжались десятилетиями в беспрецедентных в истории США масштабах, подкрепленных финансированием ЕС. Тем не менее города и поселки в деиндустриальных регионах Германии и Италии до сих пор не догнали своих более процветающих коллег с точки зрения занятости или дохода на душу населения. Япония, политическая система которой построена на том, что доминирующая партия направляет проекты свиной бочки в пригородные районы, также не смогла возродить свои депрессивные регионы. Фактически, все больше и больше японцев переезжают из небольших городов и сельской местности в Токио, Осаку и другие мегаполисы. В Соединенном Королевстве бедствия северной Англии, потерявшей угольные шахты, сталелитейные заводы и верфи, были в центре внимания последовательных усилий правительства по «выровнению» этого региона, чтобы он соответствовал богатому Юго-востоку и Лондону. Вместо этого — так же, как в Германии, Италии и Японии — более молодые и опытные уехали в места с большими возможностями.

Картина во многом такая же даже в Китае. Его зоны процветания вдоль восточного и южного побережья являются магнитом для рабочих из остальной части страны. Северные и западные внутренние районы с более низким доходом не смогли догнать их по доходам или занятости. И это в стране, которая в течение многих лет защищала тяжелую промышленность в беспрецедентных масштабах, имела значительное положительное сальдо торгового баланса в обрабатывающей промышленности и имеет правительство, готовое ограничить внутреннюю миграцию и разместить предприятия своим указом.

Никто не должен быть брошен только из-за того, где он живет, и ни одно сообщество не заслуживает упадка. Но правительства также не должны лгать своим гражданам, удваивая ставку на доказавшую свою несостоятельность политику. Просто не существует надежного метода спасения местных сообществ, когда они теряют доминирующего работодателя или отрасль, даже если на эти усилия тратится огромное количество ресурсов.

Подобно зацикливанию на производственных рабочих местах, надежде на то, что рабочие часто смогут найти аналогичную работу в том же грубом месте, когда экономика изменится, также требуется сознательное игнорирование реальности для большинства низкооплачиваемых рабочих в Соединенных Штатах. Создание черного среднего класса в Соединенных Штатах в течение двадцатого века было в значительной степени результатом массовой миграции с Юга, а затем более поздней миграции обратно по мере изменения возможностей. Американцам латиноамериканского происхождения не привыкать перемещаться по стране или дальше в поисках работы и возможностей. Сегодня нельзя игнорировать страдания людей в сельских районах Соединенных Штатов и Ржавого пояса, равно как и не следует пренебрегать социальными связями, которые связывают людей с их сообществами. Но пришло время честно признать реальность того, что движение иногда является необходимостью и часто приносит пользу работникам с более низкой заработной платой.

Опасности нынешнего отношения идут дальше. Экономисты обнаружили, что во многих частях Соединенных Штатов преобладает только один или несколько вариантов занятости. Точно так же, как монополия на производство дает компаниям возможность повышать цены за счет домохозяйств, монополия на местную рабочую силу дает компаниям возможность снижать заработную плату — и они ею пользуются. Таким образом, государственная политика, направленная на поддержку местного работодателя, может позволить этому работодателю эксплуатировать рабочую силу, и, как неоднократно показывали исследования, в наибольшей степени будут использоваться работники из числа меньшинств и женщины. Можно эксплуатировать и более широкое сообщество: компании, которые знают, что их отъезд нанесет серьезный ущерб городу, также могут получить щедрую защиту и субсидии от местных органов власти за счет более выгодных для общества расходов и, в некоторых случаях, фактического освобождения от принудительного исполнения экологических требований. и правила техники безопасности.

Даже если когда-либо политика помощи на основе места работала, сейчас не время ее усиливать, когда накапливаются силы, повышающие вероятность ее провала. Изменение климата радикально изменит районы страны, пригодные для различных отраслей и занятий: сельскохозяйственные зоны сместятся, а углеродоемкие отрасли сократят рабочие места. Пандемии, вероятно, будут постоянными и более частыми, возможно, изменятся модели обучения, транспорта и здравоохранения. Влияние технологий менее определенно. Всплеск удаленной работы, вызванный COVID-19пандемии, может помочь людям в депрессивных городах найти работу. (Повсеместное распространение виртуальных встреч, тем временем, упростило поддержание социальных связей на расстоянии и, следовательно, может также облегчить людям переезд на работу). -наемные и менее образованные работники: будь то в сфере услуг или на производстве, их занятия по большей части требуют, чтобы они лично присутствовали, чтобы получать заработную плату.

НЕОБХОДИМАЯ ПОЛИТИКА ДЛЯ СОКРАЩЕНИЯ НЕРАВЕНСТВА ДЛЯ РАБОТНИКОВ, СТОЛЯЮЩИХ ПЕРЕМЕН

Федеральное правительство может помочь людям и их семьям переехать туда, где есть работа. Он может субсидировать более быстрый транспорт, чтобы люди могли добираться на работу на большие расстояния. Это может помочь людям подготовиться к работе в растущих отраслях, а также сопоставить их с работой. Он может изменить законы о зонировании, чтобы стимулировать строительство более доступного жилья рядом с местами роста числа рабочих мест. Это может стать страховкой для тех, кто слишком стар, слишком болен или просто слишком привязан к жизни, чтобы двигаться. Он может копировать активную политику на рынке труда большинства европейских стран, внедряя государственные программы, которые усиливают стимулы к поиску работы, улучшают готовность к работе и помогают людям найти работу.

Экономическая политика США была слишком неолиберальной не в торговле, а во внутренних делах. Именно здесь мы отменили необходимые правила, сократили соблюдение существующих правил и сократили достойные государственные расходы и инвестиции. Правительство США слишком сильно беспокоилось о том, что более сильная система социальной защиты может лишить людей стимулов к поиску работы, слишком полагалось на точно настроенные стимулы и подталкивание как на основу политики и, в результате, делало слишком мало для того, чтобы напрямую оплачивать работу отдельных лиц. здравоохранение, образование и обучение, транспорт и уход за детьми. Так было в администрациях Клинтона и Обамы, а также в администрациях Буша и Трампа. Ему не удалось серьезно обеспечить соблюдение законов о борьбе с уклонением от уплаты налогов, экологическим демпингом, недоплатой заработной платы и небезопасными рабочими местами. Американский план спасения, принятый Конгрессом в марте, включает в себя некоторые меры в правильном духе, в частности, расширение налоговых льгот на детей, и я поддерживаю большинство государственных инвестиций, предложенных администрацией Байдена и одобренных Палатой представителей.

Что действительно необходимо, так это универсальные льготы, защищающие отдельных лиц и семьи, а не рабочие места и места. Вместо усиления разделения страны на районы, которые определяют идентичность людей, политика должна помочь людям увидеть свою безопасность как независимую от их текущего местоположения. Соединенным Штатам было бы лучше экономически и политически. С этой целью необходимо расширить Закон о доступном медицинском обслуживании, чтобы медицинское страхование было действительно переносимым. Пенсионные программы должны быть объединены между работодателями, чтобы снизить затраты на смену работы. Гигантские, временные и частично занятые работники должны получать большую часть той же правовой защиты, что и штатные работники, и им должно быть позволено накапливать трудовой стаж, сбережения и льготы, как это делают многие штатные работники. Эта политика уравняла бы игровое поле для различных типов американских рабочих и облегчила бы им переход с одной работы на другую. Они также заставят работодателей конкурировать за работников на основе более высокой заработной платы, лишив их возможности заманивать работников в ловушку в определенном месте или из-за их неурегулированного статуса. В настоящее время мы наблюдаем некоторые из них в действии, но это должно быть нечто большее, чем временное наделение работников полномочиями в связи с выздоровлением от COVID или связанных с ним программ — нам нужно законодательство, чтобы действительно устранить неравенство.

Мало оснований полагать, что миллионы рабочих мест будут потеряны, если федеральное правительство просто поднимет трудовые нормы до уровня некоторых штатов США и почти всех конкурирующих стран с высоким уровнем дохода. Австралия, Канада и большинство западноевропейских стран имеют более строгое трудовое законодательство и более щедрые программы медицинского страхования и пенсионного обеспечения, а уровень участия в рабочей силе в расцвете сил сопоставим или выше, чем в Соединенных Штатах. Участие женщин в рабочей силе снизилось в США, но значительно увеличилось в Японии и большей части Европы (см. рис. 9).) — эти улучшения были достигнуты за счет инвестиций в уход за детьми и пожилыми людьми и обеспечения соблюдения законов о равных условиях труда, и все это (опять же) при одновременном открытии их экономики для торговли, инвестиций и иммиграции. Более того, у них, как правило, гораздо более высокая заработная плата низкоквалифицированных рабочих по сравнению со средним и высшим уровнем доходов, чем у нас.

Еще одним ключевым элементом является обеспечение соблюдения существующих правил. Агентства, отвечающие за соблюдение норм в области здравоохранения, техники безопасности, труда и окружающей среды, хронически недофинансируются, а штрафы, которые они налагают за нарушения, слишком малы. В результате загрязнители и мошенники с заработной платой относятся к ним просто как к издержкам ведения бизнеса. Как утверждает экономист по вопросам труда Анна Стэнсбери, недостаточное соблюдение трудового законодательства не только значительно снизило доходы низкооплачиваемых рабочих и ухудшило обращение с ними; это также помешало бы осуществлению повышения минимальной заработной платы, поскольку у работодателей было бы больше стимулов для мошенничества.

Расширяя эти программы и их применение, правительство США должно положить конец помощи в регулировании торговли и другим программам, предназначенным для помощи только тем работникам, которые потеряли работу именно из-за торговли. Эти программы потерпели неудачу по нескольким направлениям: есть слабые доказательства того, что они помогли нескольким работникам быстрее найти новую работу, но не способами, которые не применимы более широко или зависят от потери работы, связанной с торговлей. Ясно, что они не притупили экономическую тревогу или смерть от отчаяния, им не удалось оживить приходящие в упадок промышленные города, и они не создали в Конгрессе никаких прочных политических коалиций в поддержку рабочих или реформ. Помощь в корректировке торговли, как бы она ни была переименована, является исключительно американской программой, отражающей искаженное восприятие, о котором я упоминал. Большинство европейских стран ежегодно тратят от 0,5 до 1,0 процента ВВП на помощь безработным в поиске работы, то есть всем работникам, независимо от того, по какой причине они теряют работу; Соединенные Штаты тратят десятую часть этой суммы. Это совершенно неправильный подход: правительство США клеймит смену карьеры, связанную с торговлей, без какой-либо реальной выгоды, в то же время обсчитывая всех американских рабочих, лишая их проверенных программ переподготовки, подбора работы и поддержки.

Могут ли Соединенные Штаты позволить себе европейский подход активной универсальной политики на рынке труда? Да. Ставки федерального налога США на высокооплачиваемых лиц, корпорации и наследство находятся на рекордно низком уровне или близки к нему — существенно ниже ставок почти во всех других странах с высоким уровнем дохода. Другим странам удалось добиться устойчивого роста доходов на душу населения при гораздо более высоких налоговых ставках, как это произошло в Соединенных Штатах в прошлом столетии. Есть точка, в которой более высокие налоговые ставки сокращают инвестиции и занятость, но сегодня Соединенные Штаты далеки от нее. Повышение налогов для тех американских налогоплательщиков, чьи доходы и богатство значительно выросли за последние 20 лет, будет не только справедливым и политически стабилизирующим; он также мог бы оплатить расширение федеральных программ труда и социальных пособий на три-четыре процента ВВП. Во время экономических подъемов дополнительные доходы могут быть получены за счет налога на заработную плату, что дает работникам ощущение, что, как и в случае с социальным обеспечением, они платят в программу, от которой они, в свою очередь, заслуживают выплаты.

НАША ДЕГЛОБАЛИЗАЦИЯ СДЕЛАЛА РАЗЛИЧИЯ БОЛЕЕ БОЛЕЕ ТРУДНЫМИ И РЕФОРМЫ БОЛЕЕ ЗАТРУДНЕННЫМИ

Существует популярное мнение, что Соединенные Штаты жертвуют справедливостью во имя экономической эффективности, и поэтому пришло время исправить дисбаланс, отступив от глобализации. Это во многом ложное повествование. Соединенные Штаты уходят из мировой экономики уже более 20 лет, будь то торговля, экономические сделки, инвестиции или иммиграция. На протяжении большей части последних двух десятилетий экономический динамизм США падал, а неравенство в стране росло больше, чем в странах, открывавшихся в то же время. Наши работники менее мобильны, чем до 2000 года. Начато меньше предприятий. Корпоративная власть стала более концентрированной. Инновации замедлились. Хотя этому спаду способствовали многие факторы, он, вероятно, был усилен уходом Соединенных Штатов из-под влияния глобальной экономики и националистическими политическими токсинами, поощряемыми таким обвинением мира в наших проблемах. После захвата Капитолия США мафией в январе Соединенным Штатам пришлось признать, что после многих лет чтения лекций другим о важности мирных демократических выборов они не застрахованы от политических неудач. Точно так же, после десятилетий чтения лекций другим о стагнации и коррупции в закрытых экономиках, США теперь страдают от тех же проблем за счет американских рабочих. Эта цена заключается не только в более высоких ценах и меньшем количестве рабочих мест, но и в усилении уязвимости низкооплачиваемых рабочих перед корпоративной концентрацией и действующими исторически привилегированными группами.

Действительно, многие страны предприняли меры по открытию международной экономики, чтобы стимулировать экономические изменения в стагнирующих и социально разделенных обществах: вспомните Реставрацию Мэйдзи в Японии, реформы Кемаля Ататюрка в Турции, рыночную политику Дэн Сяопина в Китае и присоединение стран Южной и Восточной Европы к Европейский Союз. Это были преднамеренные кампании реформ, а не шоковая терапия, в ходе которых рынкам просто позволяли лопнуть. Страны должны были быть честными с самими собой в отношении своих недостатков в сравнении с другими странами и признать, что их прежние договоренности были коррумпированными и предвзятыми. Они должны были признать, что экономические изменения расширяют возможности и освобождают большинство их граждан, что центральное правительство должно играть более активную роль в социальной поддержке и что рабочим нужно разрешить, если не поощрять, мигрировать в города или куда-либо еще. где были возможности.

Хотя Соединенные Штаты, конечно, не являются страной с дорыночной экономикой при авторитарном правительстве, им необходимо признать, насколько они отстали от своих идеалов и потенциала в экономической сфере, а также насколько лучше их сверстники и конкуренты во всем мире сделали по многим пунктам. Точно так же, как заявление «мы не такие, какие мы есть» перед лицом расистского насилия позволяет американцам слишком легко сорваться с крючка, говорить о Соединенных Штатах как о самой открытой, динамичной, конкурентоспособной или богатой возможностями экономике в мире — неправильный выбор. форма самообмана. Обвинение в наших проблемах действий иностранцев — иностранных рабочих, компаний, правительств — на деле оказывается таким же основанным на страхе националистическим клише, как и другая дезинформация, преследующая нашу демократию сегодня.

Соединенные Штаты должны быть готовы соответствовать международным стандартам, извлекать уроки из опыта других стран и признать, что конкуренция должна быть источником полезных изменений. После Второй мировой войны Соединенные Штаты подошли к международной экономической интеграции как к чему-то, к чему они призывали других. Торговые сделки заключались в том, что иностранные страны открывают свои рынки и реформируют свою экономику посредством конкуренции. Долгое время это повествование было во многом правдой. Однако внутри страны это имело печальный эффект, поскольку Соединенные Штаты считались открытыми, а остальной мир — протекционистским. Конкуренция, с которой американские фирмы столкнулись из-за границы, рассматривалась как результат недобросовестной торговли. Эти представления теперь пережили реальность. Именно Соединенные Штаты нуждаются в иностранном давлении и вдохновении после продолжительной двухпартийной политики деглобализации.

Соединенным Штатам следует проводить конструктивную международную экономическую политику, а не оборонительную, которая возлагает вину за свои беды на глобальные силы. Такая политика началась бы с признания того, что Соединенные Штаты не подвергались безрассудному открытию экономики со стороны вашингтонских элит. Вместо этого остальной мир продолжает экономическую интеграцию, в то время как США уходят. Глобализация продолжается, несмотря ни на что, и торговля, в частности, более устойчива к уходу США, чем многим хотелось бы верить. Там, где существуют реальные сравнительные преимущества в производстве, приводящие к большим различиям в стоимости или качестве, покупатели найдут способ получить товары и услуги, которые им нужны. Тарифный режим одной экономики никогда не сможет контролировать значительную часть мировой торговли, даже при использовании большого внутреннего рынка; остальной мир всегда больше, а упущенные возможности всегда находит кто-то другой. По мере того, как технологии делают международную торговлю еще более прозрачной и мобильной, односторонние попытки экономики США уйти от мира в целях защиты станут еще более тщетными.

Вместо этого Соединенным Штатам следует активно поощрять изменения в собственной экономике, которые они когда-то стремились заставить другие страны осуществить посредством торговых сделок. Вашингтон должен согласиться с международными стандартами, определяемыми ограниченными, но строгими и строго соблюдаемыми правилами, которые сосредоточены на наблюдаемом поведении компаний и правительств, а не на количественных целях (таких как торговый дефицит) или институциональных устремлениях (таких как реформирование ВТО). Четыре области потенциального международного соглашения особенно созрели для Соединенных Штатов.

Во-первых, это международное корпоративное налогообложение. Я приветствую лидерство министра финансов Йеллен в этом вопросе и прошу членов этого комитета поддержать принятие изменений в налоговом кодексе США в соответствии с заключенным международным соглашением. Корпорации часто уклоняются от уплаты налогов, переводя свою прибыль в юрисдикции с низкими налогами, что подрывает возможности правительства и политическую легитимность рыночной экономики. Цифровая экономика еще больше усугубила эти искажения, хотя крупные технологические компании — далеко не единственные фирмы, использующие лазейки. Коллективные международные действия должны дать Соединенным Штатам возможность не только поднять свою налоговую политику до стандартов других стран с развитой экономикой, но и предотвратить уклонение от уплаты налогов их собственными компаниями. Это напрямую поможет уменьшить неравенство доходов в США, а также будет более справедливым.

Еще одна международная инициатива, которая может повлиять на благосостояние американских домохозяйств, связана с установлением платы за выбросы углерода. Соединенным Штатам нужен налог на выбросы углерода, и всему миру он тоже нужен. Экономика США должна ускорить темпы декарбонизации. Хотя технологические достижения и частные инвестиционные решения обеспечивают значительный прогресс, высокая и постоянно растущая цена на углерод предлагает наилучшие перспективы для замедления изменения климата, пока еще есть время. Изменения администрации Байдена в правилах производства энергии и транспорта, а также субсидии для «зеленых» инвестиций также полезны. Но из-за отсутствия национального налога на выбросы углерода Соединенные Штаты отстают от стран-членов ЕС и некоторых других стран. Если он не наверстает упущенное, эти страны будут иметь право вводить корректировку углеродных границ — налог на импорт, чтобы компенсировать занижение цен на углеродные ресурсы в таких странах, как Соединенные Штаты. Между тем, американским рабочим нужна система, при которой они не будут подорваны сбросом углерода и грязным производством за границей. Это требует международного сотрудничества, включая трансграничные стандарты и инвестиции.

В-третьих, Вашингтону следует добиваться международного соглашения по трудовым нормам в рамках существующих торговых соглашений и независимо от них. Обновление Североамериканского соглашения о свободной торговле в качестве Соглашения между США, Мексикой и Канадой для защиты представительства рабочих и профсоюзов было положительным в двух смыслах: во-первых, оно помогло защитить права мексиканских рабочих, а во-вторых, оно продемонстрировало, что рабочее движение США может добиться решения своих законных опасений по поводу трудовых прав, сохраняя при этом рынки относительно открытыми. Теперь Вашингтону следует изменить ситуацию и заключать торговые соглашения со странами, в которых трудовые нормы выше, чем у него. Это укрепит изменения в законодательстве и правоприменении, которые оно также должно внести. Этот шаг можно было бы сочетать с соглашением между демократиями о запрете импорта продуктов, произведенных с использованием принудительного или заключенного труда, как в китайском регионе Синьцзян.

Наконец, официальные лица США должны практиковать то, что я назвал «принципиальным плюрилатерализмом». В этой стратегии группы стран объединяются для заключения соглашений о высоких стандартах международной торговли, при этом членство в группах определяется исключительно соблюдением этих стандартов. Американские политики вряд ли будут выступать за то, чтобы Соединенные Штаты присоединились к торговым сделкам в ближайшем будущем, но тем временем страна может кое-что сделать: поощрять такой подход со стороны основных демократических союзников, таких как Австралия, Канада, Япония, Сингапур и Объединенное королевство. Даже прогресс, достигнутый без членства США, приносит пользу Соединенным Штатам, делая более заметными их собственные недостатки и заставляя их играть по-своему.

В конце концов, Соединенным Штатам нужно принять экономические изменения, а не ностальгию. Путь деглобализации уже активно продвигается в течение двух десятилетий через демократические и республиканские администрации и многочисленные конгрессы, и за это время он только подпитывает экономическое неравенство и несправедливость. Говорить избирателям, что «хорошие рабочие места» в обрабатывающей промышленности являются ключом к восстановлению их процветания и что страна должна быть защищена от глобальной конкуренции, не только вводит в заблуждение; он разрушительен для рабочих, которых он игнорирует, и для привилегированных должностных лиц, которым он дает возможность эксплуатировать этих рабочих. Продолжение движения по этому пути будет стоить рабочих мест в целом, еще больше укрепит предубеждения против низкооплачиваемых работников сферы услуг, и это мало что сделает для предотвращения растущего отчаяния, кроме того, что оно будет казаться оправданным. Точно так же даже благонамеренные усилия по восстановлению сельских и пригородных сообществ путем привязки людей к их местным рынкам труда на самом деле сделают их более уязвимыми в экономическом отношении, что, в свою очередь, разожжет отчаяние и несправедливость.

Вместо этого правительство должно стремиться защищать людей как отдельных лиц отдельно от их работы или ее отсутствия. Работа людей должна стать менее важной как для их благополучия, так и для их самооценки, как это уже происходит в большинстве других демократий с высоким уровнем дохода. Правительство США должно способствовать лучшей жизни для всех, а не созданию дефицитных «хороших рабочих мест» для привилегированного меньшинства. И пандемия, и изменение климата должны служить напоминанием о том, что будущее будет еще больше зависеть от гибкости в организации работы и стабильности дома. Прежде всего, вместо того, чтобы рассматривать экономические изменения, вызванные торговлей, как несправедливые по своей сути, Вашингтону следует использовать международные стандарты и конкуренцию для поднятия американских рабочих и компаний.

Как глобальные проблемы связаны между собой: Глобальные проблемы человечества — что это? Определение и примеры

Глобальные последствия локальных ошибок — ECONS.ONLINE

Самое популярное

Самое популярное

Глобальные проблемы современности и права человека

Глобальные проблемы современной цивилизации

Понятие глобальных проблем

Варианты решения глобальных проблем современности

Глобальные проблемы взаимосвязаны, и это важно

Взаимосвязанные вызовы 21 века

Взаимосвязанная экономика: влияние глобализации на экономическое неравенство США

США НА САМОМ ДЕЛЕ ПРОВОДЯТ ДЕГЛОБАЗИНГ БОЛЕЕ ДВУХ ДЕСЯТИЛЕТИЙ

МЫ ДОЛЖНЫ ПРЕВРАТИТЬСЯ В ПРОИЗВОДСТВЕННУЮ Одержимость РАДИ ВСЕХ

ЗАЩИЩАТЬ ЛЮДЕЙ, А НЕ МЕСТА

НЕОБХОДИМАЯ ПОЛИТИКА ДЛЯ СОКРАЩЕНИЯ НЕРАВЕНСТВА ДЛЯ РАБОТНИКОВ, СТОЛЯЮЩИХ ПЕРЕМЕН

НАША ДЕГЛОБАЛИЗАЦИЯ СДЕЛАЛА РАЗЛИЧИЯ БОЛЕЕ БОЛЕЕ ТРУДНЫМИ И РЕФОРМЫ БОЛЕЕ ЗАТРУДНЕННЫМИ

Leave a Reply Cancel Reply